«Жизнь – вечность, смерть – лишь миг!»

В юношеской тетрадке Мишель Лермонтов, всегда предчувствовавший раннюю смерть, написал: «Моё завещание… положите камень; и – пускай на нём ничего не будет написано, если одного имени моего не довольно

будет доставить ему бессмертие!»

15 (27 по новому стилю) июля 1841 года на дуэли был убит Михаил Лермонтов. «На Пушкина целила, по крайней мере, французская рука, а русской руке грешно было целить в Лермонтова», – с горечью писал П.А. Вяземский. И в другом письме – о том, что «второй раз не дают промаха». Об этих словах, как и о других оценках трагедии по горячим следам, напомнила в пресс-релизе директор Государственного Лермонтовского музея-заповедника «Тарханы» Тамара Мельникова. Между выстрелом на Чёрной речке и выстрелом у горы Машук прошло всего четыре года. И в этот срок Лермонтов создал лучшие свои стихи, уникальные по музыкальности, живописности, разнообразию, по совершенству воплощения и безграничной мощи таланта. Трудно поверить, но произведения, составившие гордость русской и мировой культуры, создавались не в кабинетной тишине, а на постоялых дворах, в кордегардии, после светского раута, в перерыве между боями. «Слово слушается его, как змея заклинателя, – поражалась А.А. Ахматова. – Он превзошёл сам себя на сто лет!» Прозу Лермонтова Гоголь называл «благоуханной».

«Я не сотворён для людей теперешнего века и нашей страны», – говорит автор устами Арбенина. Но потомок шотландских горцев, промыслительно вопрошавший: «Господа! когда-то русские будут русскими?» – мог стать великим поэтом только в России. «Странная любовь» странного человека к странной, не похожей ни на какую другую, Отчизне – вот неизрекаемая тайна жизни и гибели вечного юноши, вечного странника и вечного поэта.