Он родился 18 марта 1918 года в Бодайбо Иркутской области. Учился летать в Одесском аэроклубе. В 1936 году призван в армию. Служил в 300-м истребительном авиационном полку на Дальнем Востоке. Летал на И-16. Осенью 1943 года выполнил 12 боевых вылетов на Як-7 на Белорусском фронте. Трижды участвовал в воздушных боях. Вернувшись в 300-й ИАП, в августе 1945 года воевал на Як-9Т с японцами. Выполнил 30 боевых вылетов. Участник Корейской войны.
В 1956 году окончил академию Генштаба и назначен командующим 133-й ИАД. Вышел в отставку в 1973 году в звании полковника. Герой Советского Союза.
Вашему вниманию предлагается интервью Е. Г. Пепеляева, данное им 13 июня 2008 года для журнала "Воинское братство".
В то время, когда президент США Трумэн утвердил план "Дропшот" и его версии, предусматривавшие нанесение удара 300 атомными бомбами по 73 советским городам, разгром, который нанесла наша авиация американским ВВС в небе Кореи, остудил многие горячие головы в Пентагоне и Белом доме. Евгений Георгиевич Пепеляев в 1995 году был в США на ежегодном "Слёте орлов" (на него собираются лучшие асы всего мира). После того, как в зале объявили его имя и боевую результативность, участники слёта встретили Пепеляева овацией. Ажиотаж вокруг его участия в слёте был таков, что он давал свои автографы на фотографиях и книгах в течение 4-х дней по 5 часов! О причинах его популярности в США и забвении на Родине, о жизни военного лётчика, о боях в небе Кореи и шёл наш разговор...
- Более полувека назад мне и моим боевым товарищам довелось стать участниками воздушных боёв новой - реактивной - эры. Это произошло в небе над Корейским полуостровом, где воевали между собой Северная и Южная Корея. В эту войну ввязались США и Китай, защищая своё политическое устройство: одни - капитализм, другие - социалистический путь развития. Советский Союз выступил на стороне КНДР, поставив своим лётчикам задачу воздушного прикрытия объектов ПВО и коммуникаций Северной Кореи.
Военному человеку судьба не оставляет выбора. Верность данной присяге является стержнем его мировосприятия и определяет отношение к событиям. Сегодня, рассматривая те события сквозь призму прожитых лет, я могу сказать, что американские лётчики, пожалуй, не были для нас врагами, скорее - противниками. Нет, мы не вели бессмысленных турниров в стратосфере и всеми силами, а зачастую и ценой жизни, старались выполнить поставленные командованием задачи. Но я не берусь сравнивать нашу боевую работу в Корее с теми жесточайшими боями, которые изо дня в день вели многие мои сослуживцы в годы Великой Отечественной войны, когда на карту была поставлена судьба нашего государства. Мои слова нисколько не умаляют мужества и героизма лётчиков - истребителей 324-й НАД, которым пришлось стать первопроходцами в тактике массированного боевого применения реактивных истребителей.
- Евгений Георгиевич! Расскажите о задачах, которые были поставлены вам во время командировки в КНДР?
- Это была правительственная командировка, проходившая в условиях большой секретности. В Корее шла война. Официально нам ставилась задача- переучивание корейских лётчиков на новой авиационной технике. В Китай была направлена 324-я авиадивизия под командованием трижды Героя Советского Союза И. Н. Кожедуба. Перед отъездом к нам в гарнизон приехал командующий ВВС Московского военного округа Василий Сталин и произнёс напутственную речь. Авиадивизия состояла из двух авиаполков, одним из которых, 196-м истребительным, командовал я. В Китай мы прибыли в конце 1950 года. Я хотел послужить Родине там, где наиболее опасно, так как стремился выполнить долг перед страной. Многие мои друзья и брат Константин погибли в войне с фашизмом. Из-за этого я тоже рвался на войну.
- В чём была специфика ситуации в воздухе в начальный период войны?
- Когда наша дивизия прибыла на аэродром Андунь в Китае, то господство в воздухе было на стороне американцев. Даже американская бомбардировочная авиация действовала днём. Мы приступили к боевым действиям 1 апреля 1951 года. Первое время нам пришлось тяжело. Нашей задачей было прикрытие с воздуха железнодорожного моста и гидроэлектростанции. Второй задачей - прикрытие китайских войск на марше. До нашего прибытия американские лётчики, не встречая должного сопротивления в воздухе, не только расстреливали машины на дорогах, но даже охотились на отдельных корейцев или китайцев. Через 2 месяца мы ликвидировали их господство в воздухе. Они стали появляться лишь эпизодически, а не висеть в небе круглосуточно. Бомбардировщики полностью прекратили свои полёты днём. Американцы тогда оснащали части в основном новейшим истребителем F-86 "Сейбр". Мы же воевали на истребителях МиГ-15.
- Как вы оцениваете технические характеристики истребителей МиГ-15бис и F-86 "Сейбр" с точки зрения скорости и маневренности?
- С точки зрения тактико-технических данных они были почти равные. Но у каждого самолёта имелись и свои преимущества. МиГ-15 владел преимуществом в вертикальном бою за счёт большего потолка. Американский истребитель имел преимущество в горизонтальном маневре за счёт несколько лучшей аэродинамики. Поэтому F-86 обладал большей устойчивостью на больших и малых скоростях. Разница в максимальной скорости у нас была очень незначительная.
- Какое вооружение МиГ-15бис или F-86 "Сейбра" было более эффективно ?
- МиГ-15 обладал подавляющим преимуществом в огневой мощи над любым американским истребителем того времени. МиГ-15бис был вооружён одной пушкой калибра 37-мм и двумя пушками 23-мм. А F-86 "Сейбр" имел 6 пулемётов 12,6-мм. Залповый вес бортового оружия "МиГа" был мощнее в несколько раз. "Сейбр" по сравнению с "МиГом" имел более слабое вооружение, но гораздо лучший прицел-автомат. В нём уже имелся радиодальномер, автоматическое сопровождение самолётов противника, что обеспечивало более точную стрельбу. На "МиГе" же стоял улучшенный вариант авиаприцела времен Великой Отечественной войны. Это был прицел-полуавтомат. МиГ-15 превосходил американский истребитель в живучести. Я помню, лётчики моего полка возвращались на аэродром с боевых вылетов, имея в самолёте до 40 пробоин! Если же в "Сейбр" попадал наш 23-мм снаряд и особенно снаряд калибра 37-мм, то он вызывал большие разрушения. Я сбивал истребители, у которых в результате попадания снаряда отлетал хвост или крыло.
При разрыве такого снаряда в фюзеляже возникали громадные пробоины. В то время лента для пушек "МиГа" комплектовалась разными типами снарядов, последовательно использовались разрывной зажигательный, бронебойный, трассирующий. Хорошо помню несколько случаев, когда снаряды после моих залпов из всех трёх пушек разрушали крылья вражеского истребителя так, что было видно, как из дыр хлестал струями керосин, но самолёт не горел! Это происходило потому, что бои, как правило, велись на высоте 8000 - 10000 метров, где низкая температура, разрежённый воздух, плохое испарение. Мне часто приходилось видеть, как после попадания моих снарядов самолёт буквально разваливался на куски, но при этом он не горел...
- С какой дистанции вы обычно открывали огонь по вражескому самолёту?
- С дистанции порядка 100-300 метров. Поэтому я хорошо видел, как мои снаряды вспарывали обшивку американского самолёта. И от лётчиков своего полка требовал, чтобы они вели огонь именно с этого расстояния. Я не советовал нашим лётчикам стрелять по высокоскоростной и маневренной цели с дистанций, превышающих 500 метров.
- А попадали ли вы сами под обстрел? И с какими повреждениями возвращались на аэродром?
- В мой самолёт попадали дважды. Один раз я почувствовал сильный удар по самолёту от попадания двух крупнокалиберных пуль 12,6-мм с "Сейбра". Удар был впечатляющим! Но, убедившись, что герметизация самолёта в норме, я продолжил бой. А второй раз мне попали в крыло, но пули также не повредили ничего существенного, и я продолжил полёт. Уже на земле я обнаружил 3 пробоины. Можете себе представить ощущения пилота США, когда в его самолёт попадал 23-мм или 37-мм снаряды "МиГа", если даже попадание 12,6-мм пули можно сравнить с ударом молота! Да ещё при этом у "Сейбра" отрывало полкрыла! Плохо, что в ленте "МиГа" было мало разрывных снарядов, обладавших наибольшей разрушительной силой, а зажигательный снаряд был мало эффективен с учётом вышеназванных условий. Он, как и бронебойный снаряд, прошивал "Сейбр" насквозь, но не поджигал его!
- Каково же соотношение побед и потерь между вашим авиаполком и авиацией США во время войны в Корее?
- Лётчики моего авиаполка совершили около 4000 боевых вылетов. На счету моего полка было 108 сбитых самолётов противника. Наши потери - 10 "МиГов". Погибло 4 моих пилотов, а ещё 6 смогли катапультироваться. То есть, мой 196-й авиаполк в воздушных боях с ВВС США имел соотношение побед 10 к 1 в свою пользу. Корейцы взяли много пленных американцев со сбитых нами самолётов. А лётчики с наших сбитых самолётов в первое время сталкивались с другой проблемой. Китайские или корейские солдаты принимали их за американцев и здорово били. Наконец, одна умная голова предложила надевать на лётную куртку значки с изображением Мао Цзэдуна и Ким Ир Сена. Теперь вместо мордобоя наши союзники демонстрировали исключительную любезность и всегда помогали!
- Сколько вы лично совершили боевых вылетов и боёв? Сколько вы сбили самолётов?
- Через два месяца боёв мы вели групповые бои в основном с "Сейбрами". Обычно с каждой стороны в таком бою участвовали от 12 до 35 истребителей. Американцы очень хотели восстановить своё господство в воздухе, но они болезненно реагировали на свои потери и часто выходили из боя. В моей лётной книжке записано 108 боевых вылетов и 39 воздушных боя. Всего я сбил 23 самолёта. Среди них два F-94 "Старфайр", один F-80 "Шутинг стар", один F-84 "Тандерджет", а остальные F-86 "Сейбр". Все эти самолёты ВВС США.
- Расскажите, пожалуйста, о самом запомнившимся вам воздушном бое в небе Кореи.
- Как правило, военный лётчик запоминает те бои, когда его самого чуть не сбивают. В горячке боя некогда любоваться видами пейзажей и облаков. Бой идёт на больших скоростях и с огромными перегрузками. При перегрузках, бывало, темнело в глазах, а некоторые лётчики даже теряли сознание. Не забывайте, что уже наступила эра реактивной авиации. После боя, конечно, вспоминаются отдельные эпизоды воздушного поединка. Вот один из них. Это было утром в июле 1951 года. Восьмёрка разведчиков F-94 двумя четвёрками возвращалась на свой аэродром на высоте 8000 метров. Мы взлетели и сразу боевым разворотом пошли на сближение. Я догнал их через 4 минуты после взлёта. Решил атаковать со своей четвёркой заднюю четвёрку F-94, а командиру второй эскадрильи приказал атаковать переднюю четвёрку. Хорошо видел, как мои снаряды поражают брюхо F-94, как отлетают куски обшивки самолёта после их разрывов. А другой F-94, который летел левее, пошёл в глубокую спираль. И я за ним погнался. Даже сейчас прекрасно помню, как на спирали с дистанции чуть больше 100 метров дал залп средней очередью из бортового оружия по F-94 и у него отлетело хвостовое оперение! На скорости я врезался в эти обломки хвоста, но они не задели меня.
Я длинными и короткими очередями, как правило, не стрелял. Чаще выпускал среднюю очередь и даже чуть меньше средней. Это приблизительно 4-5 снарядов из одной пушки 37-мм калибра и 12-15 снарядов с каждой из двух 23-мм пушек "МиГа". То есть в таком залпе к цели устремлялись порядка 35 снарядов. Для подтверждения победы на аэродром привозили обломки сбитых самолётов. Привезли и это снесённое мною хвостовое оперение F-94...
В одном из боёв я преследовал "Сейбр", и когда он замедлил маневр, я дал по нему короткую очередь из всех пушек. Огненный вихрь моих снарядов разнёс в щепы правую плоскость F-86. Его резко перевернуло вправо- вниз, а в эфире я услышал восхищенные возгласы моих боевых товарищей.
- Насколько помог развитию нашей авиации сбитый вами "Сейбр", который доставили в СССР для изучения?
- Помню, как сбил 6 октября 1951 года "Сейбр", который совершил аварийную посадку на территории КНДР. Я применил обманный маневр, отработанный мною ещё в мирное время, и он иногда приносил мне успех. На встречных курсах я показывал, что ухожу на боевой разворот с набором влево, а сам уходил вправо. Так после боевого разворота F-86 оказался впереди меня на расстоянии 80-100 метров. Поскольку мой "МиГ" шёл с набором с большим углом, я не мог сразу открыть огонь из пушек. Поэтому я перевернул свой самолёт. А он увидел меня и тоже перевернул самолёт. Но было уже поздно. "Сейбр" оказался в моём прицеле, и я дал очередь. Снаряд попал ему сзади фонаря кабины. И он так с переворота и провалился вниз. Пилот сбитого мною самолёта посадил его на берегу. "Сейбр" притащили на аэродром, а потом отправили в Москву. Я и все мои лётчики смогли посидеть в его кабине и посмотреть оборудование. "Сейбр" был с исправным навигационным, пилотажным, электронным оборудованием, неповреждённым вооружением, автоматическим прицелом, средствами связи.
Этот сбитый "Сейбр" оказал нам большую услугу. У американцев были тогда высотно-компенсирующие костюмы, поэтому пилоты гораздо легче переносили перегрузки и меньше уставали. У наших лётчиков в то время таких костюмов не было. Трофейных костюмов американских пилотов у нас скопилось много, а вот регулятора давления к костюму не было, так как он оставался в самолёте. На сбитом мною "Сейбре" стоял весьма совершенный авиагоризонт. Мы заимствовали его не только для истребительной авиации, но и для гражданской, и для транспортной авиации. На МиГ-15 стоял плохой прибор, тот авиагоризонт не позволял лётчику сделать в полёте крен более 40 градусов. Лётчику было трудно ориентироваться на больших углах набора высоты или снижения. В этих случаях прибор просто западал, и пилот оказывался "слепым", если самолёт находился в облаках. Например, однажды, во время боя, увидев сзади себя "Сейбр" и ощутив удар по самолёту, я вошёл в штопор и тут же включил указатель разворота и скольжения, выводя самолёт из-под обстрела (для его работы необходимо время, чтобы раскрутился гироскоп). Мне удалось уйти от преследовавшего меня F-86 в спасительные облака, но если бы я включил авиагоризонт в облаках, то он бы не сработал...
Нашим конструкторам "Сейбр" доставил немало пищи для размышлений. Его привезли в Союз в конце 1951 года. В то время уже и на МиГ-17 появился нормальный авиагоризонт и хороший прицел. В КБ конструктора двигателей Микулина изучили двигатель с этого "Сейбра" и сделали двигатель для оснащения бомбардировщика Ту-16 и пассажирского лайнера Ту-104, только больших размеров.
- Были ли замечены проявления благородства во время поединков в воздухе?
- Я отдал категорический приказ лётчикам своего полка- не добивать подбитые американские самолёты и лётчиков, помня, что в этих самолётах тоже люди. Но знаю, что были случаи, когда американцы расстреливали наших лётчиков под парашютами. Так был американцами расстрелян в воздухе в июне 1953 года Герой Советского Союза подполковник Горбунов Иван Михайлович.
- Вы воевали под командованием нашего прославленного аса Кожедуба...
- Это заслуженный и великий лётчик, достойный командир. В КНДР он командовал дивизией, но сам не участвовал в боях. Наше правительство запретило ему вылетать на боевые задания. И это, безусловно, оправдано, так как на него была бы организована настоящая охота.
- Расскажите о вашем участии в разгроме милитаристской Японии в августе 1945 года.
- Я тогда летал в 300-м полку на истребителе Як-9. Он был вооружён одной 37-мм пушкой, стреляющей через редуктор винта. Японская авиация практически не действовала. В нашу задачу входила разведка, прикрытие войск и уничтожение отдельных целей. В одном из вылетов я обнаружил два катера, шедших с большой скоростью. Я снизился и определил, что катера, окрашенные в светло - серо - голубой цвет, японские. Разглядел членов экипажа в чёрных кожанках. Я вышел на боевой курс и с первой атаки несколькими снарядами попал в бак одного катера. Он тут же загорелся. Во время другого вылета на разведку я обнаружил в Маньчжурии идущий к границе японский грузовой железнодорожный состав. Я дал залп по локомотиву. Повредив паровоз, вернулся на аэродром, где доложил обо всём начальству. Однако, оказавшись на следующий день в этом районе, я состава уже не обнаружил. То есть я не вывел полностью из строя этот паровоз, только повредил.
- А приходилось ли вам сталкиваться на войне с немецкими "Мессершмиттами"?
- Я сделал 12 вылетов в октябре - декабре 1943 года. Мы базировались на аэродроме под Оршей, расположенном всего в 12 километрах от линии фронта. В то время активных действий авиация не вела. На фронте было временное затишье. Однажды мы вылетели четвёркой с командиром эскадрильи Сероглазовым (он впоследствии погиб в этом же районе) и встретились с четвёркой Ме-109. Начался бой. Но "Мессеры" посчитали, что у нас более выигрышная позиция, прекратили бой и ушли.
- Как вы оцениваете уровень подготовки современных лётчиков-истребителей, каким представляете будущее нашей авиации?
- Политики развалили наше государство, нашу армию, нашу авиацию. Нам, ветеранам, горько видеть, когда всё, что создавалось в течение сотен лет нашим народом, за что было заплачено потом и кровью, рухнуло за десяток лет перестройки! Была Великая страна, а стала куцая, была Великая армия, а остались одни нашивки со свирепыми орлами. А ныне даже павших героев не могут защитить! Подготовка лётчика стоит больших денег, поэтому их практически не готовили - экономили на обороне и складывали в кубышку, в Стабфонд. Не стало ни училищ, ни самолётов. А в моё время государство заботилось об укреплении обороноспособности. Сталин в 1935 году поставил задачу подготовить к 1940 году 500 000 лётчиков! Вот это программа! Я учился курсантом с 1936 по 1938 год, а затем был направлен в часть. Мой ежегодный налёт на И-16 составлял 200 часов. А сегодня налёт у истребителя всего 20 часов!..
- Как вы сегодня живете?
- В прошлом году была переиздана моя книга "МиГи" против "Сейбров". В 1993 году по приглашению Ким Ир Сена я посетил КНДР во время празднования 40-летней годовщины победы корейского народа в войне. А в 1995 году я летал с женой в США на "Слёт орлов". Недавно был на конференции, посвящённой 62-й годовщине Победы. Иногда встречаюсь с боевыми друзьями, мы переписываемся, разговариваем по телефону. Все мои комэски уже умерли, а лётчиков осталось очень мало.
- Снятся ли вам полёты, бои, авиация, небо?
- Мне снятся мои боевые друзья! В основном те, которые не вернулись с боевых вылетов. С годами боль утрат только усиливается...
Беседу вёл Юрий Плутенко airaces.narod.ru
К великому нашему сожалению, 4 января 2013 года остановилось сердце и самого Евгения Георгиевича Пепеляева. Прославленный ас реактивной авиации похоронен на Николо-Архангельском кладбище.
Комментариев нет:
Отправить комментарий