Деньги — лишь один из способов мотивации. Второй, а когда речь идёт о России, скорее основной фактор — это идея. И если человек верен идее, то готов действовать для её продвижения в условиях не то что финансовой ограниченности, но даже находясь под жёстким прессингом со стороны государства. Так складывались сети так называемых шестидесятников — идеологических противников советского режима, которые с распадом СССР трансформировались в правозащитные движения. Собственно, правозащитные и диссидентские сети, которые во многом и спровоцировали распад СССР, активно действуют в России по сей день. И именно правозащитные структуры и либералы, в силу своей онтологической неприязни к большой России, наиболее эффективно провоцируют молодежный экстремизм. Они идут от идеи и оперируют со смыслами, а значит, формируют реальность на более тонких планах, нежели государство.
Есть американские сети и внутри российских СМИ, которые были заминированы либеральной субкультурой начала 90-х. Эти сети активно используются для того, чтобы спровоцировать распад полиэтничного государства, в геополитических терминах — большого пространства, — которое представляет собой Россия. К числу искусственно привнесённых извне сетевых стратегий следует отнести и так называемый современный «русский национализм» — концепт, полностью заимствованный с Запада, где под национализмом подразумевается укрепление государственности, повышение роли государства-нации в жизни европейского общества.
В Европе национализм возник именно как ответ либерализму, который в какой-то момент поставил под вопрос само европейское национальное государство как явление, обвинив его в том, что оно в интересах общего препятствует стремлению частного к наживе. В Европе национализм — средство противостояния либерализму, поэтому там либералы так активно с ним борются, вешая ярлыки и обвиняя во всех смертных грехах.
Но что хорошо для Европы, то русскому — смерть. Россия — это не государство-нация, поэтому европейский национализм нам не подходит в принципе как система — не тот масштаб, не та этносоциальная картина. Государство-нация, это прежде всего нормативно однородное социальное пространство с гражданином в качестве главного субъекта. Это единый язык, культура и общественный договор на основе социального консенсуса. Это строгие административные границы локального пространства преимущественного городского типа. Но это совсем не то, что мы наблюдаем в России.
Россия — полиэтнична, многоконфессиональна, мультилингвистична. Это сотни этносов, десятки малых народов и один большой народ в качестве государствообразующего. Это множественность укладов и социальных моделей. Это огромная аграрная среда. Это бескрайние просторы и размытые, постоянно меняющиеся границы. Россия не может быть компактным гомогенным европейским национальным государством по определению. Россия никогда не была государством-нацией, а все попытки построить его оказались несостоятельными и долго не просуществовали. Опытным путём на основе множественных экспериментов над Россией доказано — национальное государство не может быть таким большим.
Но какой формат государства мы можем ассоциировать с понятием «государственность» в России? Ответ нам также даёт история — это Империя, рассмотренная в качестве технического термина, как один из видов государственности. Россия всегда была Империей и может быть только Империей. Для нас Империя является единственно возможным форматом государственности. Империя — как большое геополитическое пространство, как стратегическое единство многообразия. Поэтому «русский национализм» для нас — это национализм имперский, который ориентирован на сохранение этого большого пространства. Все формы ксенофобии и попытки разделить русских с более чем сотней народов и этносов, населяющих наше большое пространство, являются следствием сетевой стратегии, направленной на разрушение этого большого пространства нашими геополитическими противниками.
Мы видим, чем оборачивается стремление к суверенитету. И не только для России. Как только Европа начинает вести себя суверенно, там тут же возникают беспорядки. Часто приходится слышать, что причина социальных волнений — экономическая отсталость и что для их предотвращения необходимо формирование некоего социально стабильного фона, повышение общественного благосостояния и т. д. Это всё, конечно, очень важные вещи, однако мы теперь знаем, что сетевые революции происходят в государствах с совершенно разным уровнем социального обеспечения. Кому щи жидкие, кому — жемчуг мелкий… Мы видим, как лихорадит Европу. Как по указке, по мановению волшебной палочки возникают социальные волнения в государствах, которые, конечно, в сравнении с арабским миром, где сегодня происходит волна революций, — просто сверхзажиточные, до неприличия богатые, обеспеченные, живущие в социальном довольствии страны. И тем не менее это их никак не может обезопасить от подобных явлений — столкновения в Греции, регулярные беспорядки во Франции, Восточной Европе, даже в Лондоне — этом центре временного содержания беглых российских миллиардеров. Всё это проявление той же самой стратегии сетевых войн, центр которой находится в Вашингтоне, направленной против Европы, которая сегодня начала поднимать голову в плане формирования своей суверенной самоидентификации, задумалась о существовании вне контроля со стороны США.
Европа устала быть постоянным вассалом Америки. Европа хочет самостоятельности, а континентальная Европа, в первую очередь Германия, — всё чаще задумывается о сближении с Россией. Сигналы об этом поступают уже на официальном уровне. Так, генеральный секретарь ОДКБ Николай Бордюжа на одном из экспертных совещаний прямо заявил, что вместо НАТО ОДКБ будет больше внимания уделять работе с Евросоюзом, а стратегические отношения с Европой отныне будут выстраиваться напрямую, без участия США. «Евросоюз готов по ряду направлений выходить на прямое сотрудничество», — признался Николай Бордюжа.
Как считает генеральный секретарь, ОДКБ пора перейти от тактики пассивного сдерживания внешних ударов со стороны НАТО и США к стратегии активного противодействия американской экспансии на постсоветском пространстве. Отказ от сотрудничества с НАТО Николай Бордюжа объяснил его нецелесообразностью: «Мы могли бы продолжать сотрудничество с НАТО, но, на мой взгляд, перспектив от сотрудничества с НАТО практически нет. НАТО сегодня политически выгодно работать с государствами индивидуально. Для чего? Я бы не хотел сейчас комментировать, думаю всем здесь это и так понятно» .
Инициируя беспорядки, Америка пытается дать понять, таким образом, кто в Европе хозяин, и поставить Европу на место. Теми же самыми способами, используя сетевые стратегии, американские политтехнологи действуют сегодня против России.
Безусловно, финансовый кризис, начавшийся в 2008-м, а также последующее его обострение будут использованы для того, чтобы сделать сетевые стратегии на территории России более эффективными. Мы знаем, что сетевая война ведётся как в ситуации мира, так и в ситуации кризиса и горячей войны. То есть кризис является питательной средой сетевой войны. Но главной её целью является разрушение большого пространства, его фрагментация и постановка под контроль. И чем ситуация более кризисная, тем проще реализовывать сетевые стратегии. Проще говоря, кризис сначала надо спровоцировать, ибо в состоянии внутрисоциального мира и стабильности сетевым агентам действовать сложнее всего. И здесь хотелось бы обратить внимание на то, что в Англию (откуда и пошло скинхед-движение) массовое переселение арабов началось вследствие постколониального периода, в результате распада этой морской империи. Морская империя с её митрополией и колониями, это антипод нашей сухопутной Империи, построенной по принципу «центр — периферия». Их колонии не имели с Британией общих границ, находясь «за океаном», далеко за пределами европейского ареала. Наши же «приезжие» принадлежат к одному с нами большому пространству, будь то Российская Империя, Советский Союз или нынешний СНГ, и являются выходцами с нашей, имперской, периферии.
Попытка настроить внутреннюю культурную и социальную среду против людей, принадлежащих государствам, окружающим Россию, это попытка отделить Россию от остального мира, отгородив её санитарным кордоном, выстроенным на наших окраинах. Эти территории вплотную прилегают к нам. Это не английские колонии, которые не имели с самой Англией общих границ. Это наша граница, это единое с нами цивилизационное пространство, которое в случае конфликтного развития отношений отрезает нас от юга, окончательно блокирует выход к тёплым морям. При этом речь не идёт и о том, чтобы открыть границы для бесконтрольного перемещения иммигрантов с постсоветкого пространства в Россию, ибо это приведёт к размыванию русской культурно-цивилизационной идентичности.
Весь привнесённый с Запада так называемый национализм в его самых безобразных «скиновских» формах есть продолжение геополитической стратегии США по недопущению выхода России к тёплым морям. Этот европейский суррогат, который у нас подают под видом русского национализма, представляет собой западный экспортный продукт, занесённый в Россию вместе с «Макдональдсом», который направлен на то, чтобы закрыть России возможность стратегического сближения с югом, изолировать её, а в идеале разделить на множество отдельных фрагментов. На «русскую республику» и «национальные республики». Этот европейский социальный гаджет стремится спровоцировать этнический национализм внутри России, который разорвёт её и тем самым покончит с Россией как с самостоятельным геополитическим субъектом. «Скинхед» — это западная эстетика, западные бренды, музыка, одежда, обувь, внешность, манеры, являющиеся производной чужеродной для нас культурной среды. Это тот, кто становится на сторону нашего геополитического врага. А сети «скинхедов» — это уже оружие сетевой войны против нас, ставящее под угрозу существование Большой России.
Панацеей от того, что сегодня называется «русским национализмом», представляющим собой кальку с крайних форм «национализмов» западных, является скорейшее восстановление русской идентичности. Идентичность в нашем случае — это православие, желательно в его изначальных, фундаментальных формах, — а «русские националисты» в большинстве своём не знают, что такое православие, даже если называют себя православными. «Русский националист» должен носить бороду, а большинство из них не имеет даже волос на голове. «Русский националист» должен знать свою культуру, хотя бы в самым популярных формах — читать Достоевского, Толстого и Пушкина — как минимальный набор первоклассника. Чтобы быть «русским националистом», совершенно необходимо постигать азы русской философии, изучая труды Ивана Ильина, Владимира Соловьёва, Василия Розанова, Льва Гумилёва, Александра Дугина, мысля о «возможности русской философии» . Чуть поднабрав в интеллектуальном плане, «русскому националисту» не мешало бы ознакомиться с этносоциологией, культурой и традициями других народов, проживающих с нами на одном пространстве, хотя бы поверхностно изучить антропологию, чтобы уметь отличать армянина от еврея, основы евразийства, геополитики, чтобы представлять, где заканчивается западная цивилизация и начинается цивилизация Востока. В конце концов, осуществив такие трансформации, он станет носителем большого национализма, имперским русским — представителем единого культурно-цивилизационного субъекта — русского народа, создавшего континентальное русское государство и вошедшего в историю.
Нация — как политическая форма европейского государства — слишком мала для русского. Националист, в буквальном смысле, это сторонник маленькой страны, усечённой России, государства-карлика. Националист в Европе — это тот, для кого его маленькое европейское государство-нация является ценностью, отстаиваемой перед угрозой либерализма. Поэтому в Европе националист — молодец и антилиберал. Националист в России — каким он должен быть — это русский человек, для которого его бескрайнее русское имперское государство — Империя народов — является высшей ценностью. И уже тем более русским националистом не может быть экспортированный в комплекте со всем остальным западным барахлом английцкий скинхед в высоких шнурованных ботинках и «бомбере». Хочешь быть русским — будь им, абстрагируясь от западных суррогатов, разрушающих Россию, — вот основной тезис большого русского имперского националиста.
Всё, что происходит сегодня в области разогрева межэтнической розни, является следствием инструментальной стратегии, реализацией технологии сетевых войн, что, в свою очередь, вытекает из геополитической стратегии изоляции России и впоследствии её расчленения. Таковы истинные корни так называемого малого «русского национализма» в западном экспортном исполнении, прививкой от которого является восстановление русской идентичности, которая в России традиционно и во все времена подразумевала взаимоуважение между народами, проживающими на нашем общем, едином геополитическом пространстве, имеющими с русскими общую судьбу и общую историю.
Однако все те же угрозы исходят и от так называемого этнического национализма окраин, особенно когда речь идёт о кавказском этническом национализме и экстремистских формах радикального исламизма ваххабитско-салафитского толка. Здесь сети также направлены на силовую провокацию разрушения России при непосредственном участии кураторов и эмиссаров Запада. Таким образом, как сети «русских националистов», завезённых с Запада, так и сети исламистских радикалов и этнических националистов работают внутри России на одну и ту же цель — ослабление и разрушение российской государственности, и в этом они схожи.
Комментариев нет:
Отправить комментарий