Визуальной поэзией называется синтетический жанр, находящийся на стыке между визуальными искусствами и литературой. Визуальная поэзия имеет древние корни – фигурной поэзией занимались еще древние греки Александрийской школы. Одними из предтеч современной визуальной поэзии являются русские футуристы: прежде всего, Алексей Крученых и его соратники – Ольга Розанова, Илья Зданевич и Игорь Терентьев. Визуальной (конкретной) поэзией занимались поэты Лианозовской группы: Сапгир, Холин. В силу относительно непрерывной традиции и наличия национальных предтеч ситуация в современной российской визуальной поэзии разительно отличается от ситуации с мэйл-артом. Мы имеем стабильное развитие и ряд поэтов, работающих на современном уровне. Многие российские визуальные поэты являются мэйл-артистами: в мэйл-арт сети визуальная поэзия является одним из жанров, многие выставки мэйл-арта имеют темой визуальную поэзию; для визуальной же поэзии мэйл-арт является, начиная со «второго рождения» в 60-е, каналом распространения информации.
Визуальной поэзии в той или иной степени посвящены ряд журналов. Прежде всего это журнал «Черновик» (бессменный редактор Александр Очеретянский, Нью-Джерси), через который так или иначе прошли все российские визуальные поэты, и в этом смысле его роль трудно переоценить.
Визуальной поэзии был полностью посвящен новый журнал Другие (редактор Евгений Степанов, Москва). К сожалению вышел только один номер этого журнала полтора года назад.
В середине 1990-х два номера журнала Визуальная поэзия выпустил Александр Бубнов в Курске. Большое внимание жанру уделяют в своих журналах москвичи Света Литвак и Николай Байтов.
По визуальной поэзии в России проведен ряд выставок: «Театр слова» в Калининграде (1995, куратор Дмитрий Булатов), «Радикалы и маргиналы» в Москве (2005, куратор - я), выставка во время фестиваля «Другие» в Москве (2006, основной куратор – Евгений Степанов). Большой мега-проект «Платформа» был проведен в 2003-2004 в разных городах мира: от Пензы, Москвы и Калининграда до Варшавы и Чикаго – целью проекта была презентация публике именно российских визуальных поэтов, «вернуть» их российским читателям-зрителям.
В 1994 году Сергей Бирюков выпустил учебник для ВУЗов «Зевгма», посвященный непосредственно визуальной и саунд-поэзии. В 1998 году Дмитрий Булатов выпускает огромную антологию международной визуальной поэзии, попавшую в букеровский шорт-лист. 16 номер журнала «НЛО» (1995) посвящает более половины объема теории и практике визуальной поэзии.
Современную практику российских визуальных поэтов можно разделить на три большие категории с условными названиями: пост-фигурная поэзия, пост-конкретная поэзия и пост-«poesia visiva». Я попробую привести основных представителей российской (включая пост-советское пространство и эмигрантов) сцены и выберу наиболее характерные поэмы, разбив их еще и по техникам произведения для удобства.
Пост-фигурная поэзия соблюдает принцип миметичности. Поэмы воспроизводят своей формой предметы окружающего мира, они фигуративны по художественной композиции – не абстрактны. Они более сложны композиционно, чем традиционные фигурные поэмы – ближайшим родственником пост-фигурных поэм являются каллиграммы Аполлинера.
Хороший образец пост-фигурной поэзии мы видим у Анны Альчук.
Анна Альчук
Другой образец пост-фигурной поэзии мы видим у смоленского художника Дмитрия Зимина – она сделана с помощью компьютера.
Дмитрий Зимин
Отдельный раздел составляют поэмы, которые бы я назвал «пост-конкретными». Конкретные поэмы, по определению американского исследователя и художника Дика Хиггинса, характеризуются абстрактным расположением на плоскости листа и структурной оригинальностью (или хотя бы претензией на нее). Приставка «пост-», как и в случае с пост-фигурными поэмами, добавляет уровень сложности. Так, поэмы-перевертени безвременно погибшего Дмитрия Авалиани, подпадая под определение конкретной поэзии, обладают и свойствами акционной поэмы – для прочитывания второго значения надо совершить перформативный жест, перевернуть лист с поэмой верх ногами. Дмитрий работал в традиции жестовой поэзии, одним из первых представителей которой был эго-футурист Василиск Гнедов, исполнявший свою «Поэму конца» (пустой лист бумаги) жестом. Другим представителем жестовой поэзии является Ры Никонова.
Борис Констриктор, как и Дмитрий Авалиани, рисует свои поэмы вручную. Поэмы Бориса имеют тщательно продуманную композицию визуальных элементов. Для него важны такие детали как заплывы букв, подчеркивания в тексте, разделяющие стихотворение на сегменты.
Дмитрий Авалиани
Борис Констриктор
Другим примером «пост-конкретной» поэзии являются машинописные произведения Светы Литвак. Они максимально соответствуют хиггинсову определению конкретной поэмы в силу действительно абстрактного расположения отдельных букв. На содержательном уровне поэма близка крученыховской зауми. Обратим внимание также на рамку, которой автор обвел некоторые буквы – таким же приемом с рамкой пользовался в своих заумных стихах Алексей Крученых.
Света Литвак
Специфическим расширением конкретной поэзии можно считать поздние поэмы Сергея Сигея и Ры Никоновой в сотрудничестве с другими иностранными визуальными поэтами. Коллаборационное творчество (при создании поэмы участвуют несколько авторов) типично для западных радикальных поэтов, но пока ново в России. Интересно также использование Сигеем в таких поэмах резиновых штампов – техники, характерной для мэйл-арта.
Джон Бенет, Ры Никонова, Сергей Сигей
Эдуард Кулемин создает эстетские графические композиции, которые можно тем не менее читать как текст. Сложные проекты Эдуарда носят акционный характер. Так, в проекте «Коммутация» листы с поэмами мялись руками и подвергались компьютерной обработке.
Эдуард Кулемин
Я работаю также с компьютером. Мне наиболее интересно развитие экспериментов классиков жанра, например, каллиграммы Аполлинера.
Юрий Гик
Третий раздел составляют поэмы «пост-poesia visiva». Под «poesia visiva» обычно понимают композиции текста и фотографии, т.е. всевозможные коллажи и смешанные техники. Алексей Даен соединил этот стиль с искусством “NO!ART” – одним из альтернативных направлений современного искусства, параллельных в т.ч. и мэйл-арту.
Алексей Даен
Александр Моцар использует в своих коллажах фотокопии рукописей русских литературных классиков – как, например, Достоевского.
Александр Моцар
Александр Очеретянский делает выразительные коллажи – часто без какого-либо текста, что можно также воспринимать как некий радикальный поэтический жест, равносильный «Поэме конца» Василиска Гнедова.
Александр Очеретянский
Рафаэль Левчин в своих коллажах использует фрагменты с чистым визуальным материалом наряду с текстовыми. По художественным качествам - это продолжение традиции, начатой Куртом Швиттерсом в своих карточках.
Рафаэль Левчин
Закончим этот раздел поэмой 10-летней давности Дмитрия Булатова в соавторстве с австралийским поэтом Петом Спенсом. В основе поэмы лежит коллаж, сочетающий текстовые и графические элементы. Интересно также применение букв, составляющих фон и рамку работы – поэма удачно интегрирует идеи фигурной, конкретной поэзии и poesia visiva.
Дмитрий Булатов, Пэт Спенс
Комментариев нет:
Отправить комментарий