История мстит Фрэнсису Фукуяме. В 1992 году, на высшей точке наступившего после конца Холодной войны расцвета либерализма, американский политический теоретик написал в книге “Конец истории и последний человек”: “Мы можем стать свидетелями конца идеологической эволюции человечества и универсализации западной либеральной демократии как конечной формы человеческого правления”.
Спустя 26 лет в США и России, Турции и Польше, Венгрии и Италии набирает силу нелиберальный интернационал. Новая (девятая) книга Фукуямы “Идентичность: спрос на достоинство и политика ресентимента” пытается бороться с этими силами.
Но когда я встретил 65-летнего станфордского академика в его лондонском офисе, он осторожно проакцентировал преемственность своей мысли: “Тогда [1992] я сказал, что одна из проблем современной демократии — это то, что она даёт мир и процветание, но люди хотят большего... Либеральные демократии даже не пытаются сформулировать, что такое хорошая жизнь, это остаётся за индивидуумами, которые чувствуют себя отчужденными, лишёнными цели и поэтому присоединение к этим идентификационным группам даёт им определённое чувство общности”.
Его критики, по его словам, “вероятно, не читали до конца эту книгу [Конец Истории], раздел “Последний человек”, который в действительности был целиком посвящён некоторым потенциальным угрозам для демократии”.
Ёсихиро Фрэнсис Фукуяма родился в Чикаго в 1952 (сейчас они с женой живут в Калифорнии), его отцом был японоамериканец (дед Фукуямы по отцовской линии эмигрировал в США в 1905 году во время Русско-Японской войны), а матерью — японка. Он так и не выучил язык предков и характеризует себя просто как американца: “Когда я рос, иметь этническую идентичность было попросту немодно”.
Фукуяма, который изучал политическую философию под руководством Алана Блума, автора книги «Закрытие американского духа», в университете Корнуэлла, изначально ассоциировался с неоконсервативным движением: Пол Вульфовиц, находясь на государственных должностях во времена Рейгана и Буша, был его наставником. Но в конце 2003 года Фукуяма отказался от своей поддержки Иракской войны, которую он сейчас рассматривает как принципиальную ошибку, наряду с финансовой дерегуляцией и неудачным созданием евро: “Все эти стратегии были инициированы элитой и имели достаточно катастрофические последствия, у обычных людей есть некоторые причины для расстройства”.
“Конец Истории” был отповедью марксистам, которые расценивали коммунизм в качестве конечной идеологической стадии человечества. Как, спросил я Фукуяму, он видит возрождение левых социалистов в Соединённом Королевстве и США? “Все зависит от того, что вы понимаете под социализмом. Собственность на средства производства — кроме областей, для которых это представляется необходимым, вроде коммунальных служб — я не думаю, что это будет работать. Если вы имеете в виду программы перераспределения, которые пытаются сгладить этот возникший огромный дисбаланс доходов и богатства, тогда, я думаю, что он не только может вернуться, он должен вернуться. Этот продолжительный период, начавшийся с Рейгана и Тэтчер, во время которого закрепилась идея о преимуществах нерегулируемого рынка, во многом имел разрушительный эффект. Говоря о социальном равенстве, это привело к ослаблению профсоюзов, переговорных возможностей рядовых рабочих, практически повсеместному росту олигархического класса, который в итоге получил чрезмерную политическую власть. С точки зрения финансов, если мы чему-то и научились благодаря финансовому кризису, так это тому, что данный сектор необходимо регулировать по полной, иначе он заставит платить за него всех остальных. Вся эта идеология очень глубоко укоренилась в пределах Еврозоны, политика экономии, которую Германия навязала Южной Европе, была разрушительной”.
Фукуяма добавил, к моему удивлению: “В данный момент мне кажется, что некоторые вещи, о которых говорил Карл Маркс, оказываются правдой. Он рассказывал о кризисе перепроизводства… о том, что рабочие будут нищать и что будет недостаток спроса”. Но единственный вероятный системный враг либеральной демократии, сказал Фукуяма, это не социализм, а китайская модель государственного капитализма. “Китайцы открыто заявляют о своем превосходстве, потому что могут гарантировать стабильность и экономический рост в долгосрочной перспективе, что непосильно для демократий… Если через 30 лет их экономика будет больше, китайские граждане богаче, а страна всё ещё будет сохранять единство, я скажу, что у них есть реальный аргумент”. Но он предостерёг что “подлинной проверкой режима” будет то, как он справится с экономическим кризисом”.
Фукуяму беспокоит возможная война между США и Китаем (“ловушка Фукидида”, как гарвардский академик Грэхам Аллисон назвал столкновение между устоявшейся и растущей силами). “Я считаю, что люди могут разрешить эту проблему очень глупым образом, я могу представить множество сценариев возможного начала войны. Я не думаю, что это будет преднамеренная атака одной страны другой — как Германия вторглась в Польшу в 1939 — это скорее может начаться с локального конфликта вокруг Тайваня, Северной Кореи, возможно, обострившейся конфронтации в Южно-Китайском море”.
Я встретил Фукуяму в день, когда британское правительство в очередной раз не сумело принять соглашение с ЕС по поводу Брексита. “Организовывать референдум в стране с парламентской системой — это поистине большая ошибка”, — предположил он. “Есть хорошие основания иметь представительное правительство. Если бы Кэмерон не влез во всё это, сейчас у нас могло бы не быть этой проблемы”.
При всём этом, Фукуяма предостерегает либералов от излишнего усердства и полагает, что нелиберальная демократия — это новый конец истории. “Я думаю, что людям стоило бы немного успокоиться”.
Перевод: С.Спариш hramada.org
Комментариев нет:
Отправить комментарий