"Красная звезда", СССР.
"Известия", СССР.
"Правда", СССР.
"Time", США.
"The Times", Великобритания.
"The New York Times", США.
17.12.43: Западнее Кременчуга в полном составе сдалась в плен 6 рота 849 полка 282 немецкой пехотной дивизии. Пленный лейтенант Гайль сообщил: «Мы занимали оборону, когда русские обошли с фланга и внезапно атаковали нас. Растерявшиеся солдаты вопросительно смотрели на меня, не зная, что делать. Трезво оценив обстановку, я понял, что сопротивление бесполезно, и сказал: «Сдавайтесь в плен!» В начале войны я ни при каких условиях не допустил бы даже и мысли о капитуляции. Но с тех пор произошли большие перемены. Первый сокрушительный удар русские нанесли немецкой армии зимой 1941-42 г.г. Мне тогда тоже досталось — я отморозил ноги. Потом разразилась сталинградская катастрофа. Нынешним летом и затем осенью мы терпели одно поражение за другим. Я понял, что немецкая армия проиграла не одну битву, мы проиграли восточный поход в целом. Катастрофа неизбежна, и никакие усилия уже не помогут изменить ход событий. Отдавая своим солдатам приказ сложить оружие, я хотел сохранить им жизнь, избежать лишних и ненужных жертв».
Унтер-офицер Хаас той же роты, сдавшийся в плен на несколько часов раньше, чем вся рота, рассказал: «Я предложил своему отделению сдаться в плен. Никто не возражал. Все 9 человек сложили оружие — ручной пулемет, 3 револьвера, 5 карабинов, 20 ручных гранат и 6 ящиков с патронами».
На том же участке сдалась в плен группа немецких солдат из 7 роты 849 полка. Обер-ефрейтор Цинглер заявил: «Седьмой роте не удалось удержать свои позиции, и она в беспорядке отошла. Группа солдат решила остаться в окопах. Когда подошли русские, мы подняли белый флаг и сдались в плен». (Совинформбюро)
22.01.43: Один пленный унтер откровенно рассказал на допросе, почему немцы неохотно сдаются в плен. «Нам не разрешено даже слишком часто вертеть головой, когда сидишь в окопе. Если я слишком пристально гляжу вперед, ко мне подходит эсэсовец: — «В чем дело? Почему я так внимательно гляжу в сторону русских? Не желаю ли я к ним перебежать?» И он непременно, не в этот, так в другой раз меня застрелит; если я слишком часто оглядываюсь назад, значит, хочу удрать с позиций в тыл, и эсэсовец опять придерется и меня застрелит. Единственный способ сохранить шкуру в бою — это, если повезет, — рядом с тобой ранят или убьют солдата, тогда со всем усердием тащишь его из траншеи в тыл и радуешься: «Слава богу, сегодня остался жив». ("Красная звезда", СССР)
08.12.42: В районе Сталинграда наши бойцы подобрали солдата 3 роты 670 полка 371 немецкой пехотной дивизии Пауля Райсинга. У пленного обморожены ноги и правая рука. Пауль Райсинг заявил: «Наша рота до сих пор ещё не получила зимнего обмундирования. Фельдфебели и унтер-офицеры каждый день инструктируют солдат, как предохранить себя от обморожения. Нам рекомендовали обвязывать сапоги тряпками, обкладывать голенища соломой, завязывать уши полотенцами. Настроение солдат очень подавленное. Они говорят: «Прошлогодняя история повторяется. Мы все околеем от холода». Чтобы приободрить солдат, недавно нам обявили, что командование учредило медаль «За участие в зимних боях на Восточном фронте». Пока на руки выдают не медаль, а только ленточку. Ленточку получают сейчас те, кто провёл прошлую зиму на фронте. Солдаты присвоили этой медали меткое название — «Орден мороженого мяса». (Совинформбюро)
02.12.42: Газета «Вашингтон пост» заявляет, что большое количество взятых Красной Армией военнопленных свидетельствует об ухудшении морального состояния фашистских войск. Германские солдаты уже много раз слышали от Гитлера обещания скорой победы, но сейчас они видят, что победа от них дальше, чем когда бы то ни было. ("Красная звезда", СССР)
21.11.42: Пленный солдат 13 немецкого артиллерийского полка А.Нагель рассказал: «В районе расположения нашей дивизии немецкие военные власти отобрали у населения весь скот и урожай. Жителей насильно заставляют работать на строительстве военных укреплений. За невыполнение норм их наказывают розгами или сажают на 20 часов в холодную воду. Это равносильно убийству, так как люди, подвергшиеся такому наказанию, умирают». (Совинформбюро)
10.11.42: Столкнувшись с варварством фашизма, мы почувствовали все то ценное и большое, что было добыто народами России четверть века тому назад. У нас сын пастуха читал Гегеля. Как он должен смотреть на немецкого «философа», который превратил философию в справочник по скотоводству? С каким омерзением мы слушаем рассказы немецких пленных, этих кретинов, которые нам рассказывают, что у них «социализм» и что они приспособили для работы вместо лошадей поляков или французов!
Ненависть может слепить. Наша ненависть — это прозрение, она помогла народу созреть, вырасти. Мы были гуманистами, ими мы остались. Мы не потеряли нашей веры в человека. Мы только узнали, что есть подделка под людей, что гитлеровец — это эрзац человека. Было время, когда мы жалели немцев, даже посылали хлеб голодным обитателям Рура — в трудные для нас годы. Многие из нас не учитывали ни исторических традиций Германии, ни психологии немцев. Мы создали образ немца по своему подобию, и когда немцы напали на нас, наш добрый народ все еще верил, что фашисты гонят немцев, что обманутый немец скоро крикнет: «Гитлер капут». Мы действительно слышим эти слова — их говорят пленные, когда они превращаются в жалких подхалимов. Но мы знаем, что это не обманутые, а обманщики. ("Красная звезда", СССР)
20.10.42: Северо-западнее Сталинграда взят в плен солдат 261 полка 113 немецкой пехотной дивизии Рудольф Хоппе. Пленному всего лишь 17 лет. Этот выродок является типичным представителем фашистской молодежи, растленной гитлеровским режимом. Рудольф Хоппе рассказал: «В течение трех лет я состоял членом организации гитлеровской молодежи. Нас усиленно обучали военному делу, каждый день муштровали. Часто к нам приезжали эсэсовцы, побывавшие на фронтах и в оккупированных странах. Они говорили, что Гитлер поставил перед германской армией задачу истребить все славянские народы и подчинить Германии весь мир. Эсэсовцы рассказывали о своих похождениях на войне, о массовых расстрелах в Польше, Норвегии, Югославии и в оккупированных районах России. Нам внушали, что жестокость является высшим качеством солдата. Эсэсовцы поучали нас, как надо усмирять и подавлять непокорных жителей захваченных стран. Все они твердили одно: надо научиться убивать безжалостно, спокойно и хладнокровно. Некоторые хвастались, что они убили по 2-3 тысячи человек. По их словам, вначале было немного страшно убивать людей, особенно безоружных женщин и детей, но человек с характером скоро привыкает и потом делает это уже не только по обязанности, а с истинным наслаждением».
Далее пленный сообщил: «На-днях русские открыли артиллерийский огонь по нашим позициям. Унтер-офицер Шмидт кричал солдатам: «Не бойтесь, прячьтесь в окопы, а когда русские перейдут в атаку, стреляйте в них до последнего патрона». Как только русские перешли в атаку, Шмидт улизнул, а нас бросил. Многие солдаты были убиты, некоторые убежали, а я растерялся и попал в плен». (Совинформбюро)
10.10.42: Иозеф Винтерхаллен был семинаристом. Он изучал труды Фомы Аквинского. Однако он предпочитает им «Майн кампф» тирольского шпика. Этот неудавшийся священник говорит: «По свойствам нашей расы мы должны управлять миром». Я пробую ему напомнить: «А как же «Несть эллина и иудея?» Он пожимает плечами: «Это было сказано в другую эпоху. Наши ученые установили, что германская раса обладает исключительными качествами». Я гляжу на него: плюгавый, даже не фриц — фриценок, дурак, трус, который, когда его привели, визжал, как поросенок. Теперь он поел щей, понял, что его никто не собирается убивать, и обнаглел. Я перехожу от философии к курам: «Организовывали?» Он сразу притихает и скромно шепчет: «Нет». Он уверяет, что в России он ни разу не попробовал курятины. «Может быть, вы предпочитаете гуся?» Фриц отвечает: «Я в России ел только диких гусей». Он подчеркивает слово «диких» — он, дескать, не вор, а охотник...
Эрвин Клуг уверяет, что он непричем, воюет будто бы один Гитлер, а девушек насилует непосредственно Геббельс, что касается его, ефрейтора Эрвина Клуга, он даже ни разу не выстрелил. Но в сумке у Эрвина Клуга женская кофта, а в кармане фотография красноармейца с надписью «братишке Пете». Я спрашиваю: «Откуда?» Он говорит: «Не помню. У меня вообще слабая память...». ("Красная звезда", СССР)
16.08.42: Немецким солдатам Гитлер обещал не только кубанскую пшеницу, цымлянское вино и русских рабов, он обещал им землю. Жадно глядят фрицы, привыкшие к плохой земле и к водянистой картошке, на жирный русский чернозем. Вот пленный унтер-офицер, летчик-истребитель Фридрих Шмальфусс. Этот фриц парил в облаках, но думал он о земле. Я его спрашиваю: «Зачем воюете?» — «Нам нужна земля, а в России много хорошей земли». Я говорю: «Но ведь на этой земле живут люди». Он пожимает плечами: «Часть можно будет куда-нибудь переселить, часть будет работать у нас». Помолчав, он добавляет: «Да и вообще после этой войны народу у вас будет меньше». Так они все думают: «Народ перебьем, а землю себе возьмем».
Вот другой пленный, солдат Вернер Шлихтинг из 511-го полка. Он — крестьянин из Мекленбурга. Жалуется, что в Мекленбурге земля плохая: «Приходится над ней много работать». Оживляясь, говорит: «А здесь в России много хорошей земли. Офицеры нам говорили, что каждому дадут по сорок га русской земли. Так что я лично рассчитывал остаться в России, хотел, как кончится война, выписать сюда мою невесту». Я спрашиваю: «А кто работал бы на вашей земле?» Вернер Шлихтинг самодовольно отвечает: «Русские под моим руководством. Я их живо научил бы...».
Пленный Иоганн Китцлер из 10-го мотополка хотел быть управляющим крупного имения. Пo его словам, лучшие колхозы станут собственностью германского рейха, управлять ими будут немцы, а работать — русские и украинцы. ("Красная звезда", СССР)
12.07.42: Пленного немца спросили: «Как вы могли изнасиловать тринадцатилетнюю девочку?» Немец равнодушно поморгал и ответил: «Для меня женщина это уборная». У него были светлые курчавые волосы и голубые глаза. Поглядев на него, каждый отворачивался и в тоске думал: забыть бы, что на свете существует такая погань!.. ("Красная звезда", СССР)
11.07.42: Немцы привыкли слепо повиноваться. Когда пленный лопочет «Гитлер капут», — это значит — фриц расстрелял все свои патроны и вместо того, чтобы сказать «я капут», говорит «Гитлер капут». Немец не может задуматься. Что ему приказывают, то он и делает: фриц это машина, а не человек. Теперь Гитлер говорит немцам: «Марш за Дон». Они идут, тонут, мрут и все-таки идут. ("Красная звезда", СССР)*
18.06.42: Не от хорошей жизни проделываются такие пропагандистские фокусы. Гитлеровская грабьармия не способна рождать героев. Бандитского лихачества, отличившего этих «молодцов против овец», хватает ненадолго. Пленный эсэсовец штурмфюрер Визебах сам сказал хмуро и с явной неохотой: «Эта война надорвала нам нервы... Я никогда не думал, что смогу сдаться в плен. Но мои товарищи предали меня, раненого. Я не знал, что у нас столько трусливых негодяев...».
Это говорит эсэсовец, офицер той самой отборной гитлеровской черной гвардии, которую все Вернеры Зигели во всех немецких «беобахтерах» в течение трех лет славили, как «непобедимейшую из непобедимых». ("Красная звезда", СССР)
27.05.42: Немец воспитан Гитлером на ощущении своего «расового превосходства». Зимой я разговаривал с пленным лейтенантом. Был это офицер разгромленного батальона, плюгавый, грязный и достаточно глупый. Вначале, как и другие пленные, он глухо твердил об «ошибке Гитлера», и наш переводчик отзывался о нем благодушно: «убежденный антифашист». Когда же удалось вызвать лейтенанта на откровенный разговор, он сказал: «Бывает, что и великан попадает в лапы муравьев...» «Великаном», по его мнению, был он, плюгавый, невежественный и битый лейтенант, а муравьями — русские! ("Красная звезда", СССР)
13.02.42: Пленный солдат 5 роты 506 полка 291 немецкой пехотной дивизии Альфред Фортанц рассказал: «В связи, с отступлением немецких войск всюду чувствуется растерянность, царит неразбериха. Приказы поступают самые противоречивые, командиры не знают, что делать. Наш полк все время в боях. Мы истекаем кровью. С октября месяца наша рота, получавшая неоднократно подкрепления, потеряла 250 человек. Солдаты мечтают получить так называемый «хейматшусс» — «выстрел на родину», т. е. легкое ранение. Солдаты передают друг другу следующее заявление командира 6 роты лейтенанта Кау, сделанное им майору: «Бессмысленно продолжать войну, имея такие потери». (Совинформбюро)
08.02.42: Пленный солдат 10 роты 523 полка 297 немецкой пехотной дивизии Фридрих Бауэр рассказал: «Во время отступления некоторые солдаты ложатся и не идут дальше. Другие под различными предлогами задерживаются в хатах, чтобы остаться до прихода русских и сдаться в плен. Во время боя офицеры уже не идут впереди, ссылаясь на то, что их и так уже мало осталось». (Совинформбюро)
31.01.42: Сдавшийся в плен солдат 266 немецкого полка Макс Лефлер рассказал: «За последнее время я задумался: зачем мне подставлять свою голову под пули? Почему я должен убивать людей, против которых я ничего не имею? Надо было найти какой-то выход, и я решил перейти на сторону Красной Армии. Многие солдаты хранят советские листовки и пропуска и ждут лишь удобного случая, чтобы сдаться в плен». (Совинформбюро)
29.01.42: Каждый повидавший пленных признает, что в наших городах стоят не солдаты, а скот с тавром свастики. Захваченные области немцы превратили в хлев. Тошно глядеть на пленных, до того они грязны. Колхозницы в уцелевших избах обдают стены кипятком, скребут пол, держат открытыми настежь двери: «Дух ихний выветриваем». Немцы превратили комнаты, где они жили и спали, в нужник. «Что говорят пленные?» — спросит гражданин в Куйбышеве или в Свердловске. На это трудно ответить: пленные не разговаривают, пленные чешутся, они шумливы, как паршивые собаки. На их руках кора грязи, а грудь покрыта бисером насекомых. Голубые подштанники и розовые рубашонки, вывезенные из Парижа, стали буро-серыми. ("Известия", СССР)
20.01.42: В одной из сожженных деревень под Можайском я видел назидательную картину: на пепелище лежит полусгоревший труп немца. Огонь выел его лицо, а голая ступня, розовая на морозе, кажется живой. Колхозницы рассказывают, что этот немец, вместе с другими «факельщиками», поджигал деревню. Бутылка с горючим вспыхнула в его руке. Лежит ком обугленного мяса: преступление и наказание.
В другой деревне, от которой остались два дома и сто восемь труб, колхозницы увидели пленного немца. Фриц был грязен и жалок. Ничего нет гнуснее глаз убийцы, которые становятся сантиментальными, рук разбойника, которые складываются для молитвы, голоса насильника, который переходит на нежный лепет. Фриц ворковал, что у него дома жена и дети. Тогда одна колхозница подбежала к немцу и крикнула: «Ты коров наших ел? Ел. Куриц ел? Ел. Почему ты мой дом сжег?» Немец в ответ забубнил: «Нихтс! Нихтс! Не я. Гитлер»... Потом он обратился к переводчику: «Ради бога, защитите меня от вашего гражданского населения!..» ("Красная звезда", СССР)
15.01.42: До последнего времени в ряде случаев немецкие солдаты, несмотря на предложения советского командования, отказывались сдаваться в плен. Как рассказывают сами пленные немцы, отказ пойти в плен об'ясняется исключительно тем, что немецкие офицеры расстреливают в спину солдат, сдающихся в плен советским войскам. Однако особенно за последнее время, несмотря на угрозу быть расстрелянными своими же офицерами, участились случаи сдачи в плен немецких солдат. Обеспокоенные этим гитлеровцы поспешили прибегнуть к очередной провокационной выходке. Германское информационное бюро 12 января передало сообщение о том, что якобы «большевики не берут немцев в плен, а беспощадно уничтожают их». Цель этой наглой клеветы очевидна. Гитлеровские обманщики подобными баснями пытаются запугать немецких солдат, которые видят единственный выход из бессмысленной войны в сдаче в плен советским войскам. (Совинформбюро)
13.01.42: Перешедший на сторону Красной Армии солдат 10 роты 459 полка 251 немецкой пехотной дивизии Альфред Ботт заявил: «Хлеб немецкие солдаты получают нерегулярно и не более 200-250 граммов в день. Утром дают 2 стакана черного кофе без сахара. На обед — водянистый гороховый или чечевичный суп. Наша дивизия понесла огромные потери. В 10 роте, перед тем как мы вступили в бой, было 155 солдат. Затем мы получили 15 человек пополнения. А теперь в роте осталось 30 солдат, из них больше половины обмороженных». (Совинформбюро)
10.01.42: Немецкий военнопленный обер-ефрейтор 1 полка дивизии СС «Мертвая голова» Вернер Зальбек рассказал, что он до ноября был шофером во втором взводе пропаганды, приданном дивизии «Мертвая голова», и был свидетелем того, как стряпались лживые «известия с фронта». Зальбек сообщил: «У Луги мы 3 недели топтались на одном месте, а наши корреспонденты писали каждый день о быстром продвижении вперед. Взвод пропаганды фабрикует фальшивки, фальсифицирует факты. Когда мы занимали какой-либо населенный пункт, фотографы по приказу командира взвода обер-лейтенанта Рюле с помощью солдат сгоняли местных жителей к полуразрушенным постройкам или нежилым домам. Здесь жителей раздевали, напяливали на них тряпье и приказывали им занимать позу по усмотрению фотографов. Эти снимки немедля отсылались в Германию для опубликования в газетах со следующей подписью: «Так живут в России». (Совинформбюро)
06.01.42: Вшивость немецких солдат достигает поистине фантастических размеров. В письмах на родину они сообщают о трофеях: «Сегодня я снял 48 штук», — пишет один. Другой насчитал более сотни. Я встретил фотокорреспондента армейской газеты. Он снимал оборванного немца, на лице у которого блуждала тупая улыбка. Пленных было много. «Почему вы выбрали именно этого?» осведомился я. Фотокорреспондент полушутя, полусерьезно ответил: «Он снял с себя 350 вшей. Дальше мне надоело считать».
Пленный идиотски улыбался. Он все-таки был жив. ("Известия", СССР)
06.01.42: На берегу был выстроен отряд советских солдат. Это были внушительные люди, одетые в теплые овечьи тулупы, что является более практичной формой, нежели эрзац-одежда и геббельсовские сказки, которыми гитлеровские армии вынуждены согреваться, отступая по русским снегам. На флангах этих русских солдат стояли офицеры с английским флагом и красным знаменем с изображением серпа и молота...
Далее Иден рассказал о германских пленных, которых он видел. «Они были молоды, почти мальчики, хотя некоторые из них были младшими офицерами. Они были плохо одеты и сильно страдали от холода».
Иден указал, что их одежда, обувь и даже пуговицы сделаны из плохого материала. Пленные не имели перчаток. Они заявили Идену, что их одежда типична для всех германских солдат, и Иден выразил уверенность, что они сказали правду. «Помните, — продолжал Иден, — что наиболее суровая пора русской зимы еще впереди. Тогда вам будет понятно, что существуют причины для уверенности русских и для беспокойства и тяжести на сердце в Германии». ("Красная звезда", СССР)
26.12.41: Взятые за последнее время в плен немецкие солдаты сообщают о больших потерях германских войск и о дальнейшем падении боевого духа немецких солдат. Военнопленный ефрейтор 5-й роты 2 батальона 44 полка 11 пехотной дивизии Пауль Христианзен заявил: «Второй батальон за полтора месяца потерял до 300 человек. В 5 роте с каждым днем увеличивается число солдат, выбывающих из строя в связи с простудными заболеваниями и обмораживанием конечностей». Ефрейтор 3 кавалерийского взвода 2 эскадрона разведотряда 21 пехотной дивизии Ничманн Гейнц сообщил: «2 эскадрон потерял за последнее время 110 человек убитыми и ранеными. Кроме того, имеется 25 человек простуженных и обмороженных. Мы не дождемся конца войны. Многие из нас уже давно перестали верить в победу над Россией». Военнопленный ефрейтор 7 роты 110 полка 112 пехотной дивизии Курт Манцман сказал: «Солдаты плохо переносят холода. В нашей роте зарегистрировано 12 случаев обмораживания». Солдат 11 роты 463 полка 263 пехотной дивизии Освальд Биннар заявил: «В 11 роте осталось всего 20 солдат, а в 10 роте — 40. Все солдаты одеты очень легко и жалуются на холод. Много простуженных и больных». (Совинформбюро)
25.12.41: Немецкие солдаты, взятые в плен на Западном фронте, рассказывают об огромных потерях, которые несут отступающие немецкие войска. Военнопленный ефрейтор 87 мотополка 36 мотодивизии Лоренс Лезун показал: «Наша дивизия только в двух последних боях потеряла свыше 3.000 человек убитыми и ранеными. Несмотря на двукратное пополнение, в ротах насчитывается не больше 50 процентов состава. Начавшееся отступление немецких войск вызвано огромными потерями в материальной части и живой силе, сокрушительными ударами, нанесенными советской армией по нашим войскам. Настроение солдат с каждым днем падает. Они устали от войны. Становятся все меньше и меньше немцев, которые верят в победу Германии». Военнопленный солдат 1 дивизиона 23 артполка 23 пехотной дивизии Оскар Ромоль заявил: «Отступление нашей дивизии началось 5 декабря. Это было не отступление, а бегство. Нападение русских было так внезапно, что нами были брошены орудия, снаряды и другое вооружение. Солдаты не хотят больше воевать. Многие из них думают о сдаче в плен, но боятся шпионов гестапо и офицеров». (Совинформбюро)
23.12.41: Военнопленные немецкие солдаты и офицеры в один голос говорят об огромных потерях германских войск на Восточном фронте. Пленный унтер-офицер 112 немецкой пехотной дивизии Иозеф Тоннер утверждает, что его дивизия потеряла в боях свыше 5 тысяч солдат. Добровольно сдавшийся в плен солдат 111 немецкой дивизии Отто Бертран сообщает: «Потери 111 дивизии убитыми, ранеными и пленными составляют около 70 процентов всего личного состава. Особенно велики потери от авиации». Пленный лейтенант 10 мотострелкового полка 9 танковой дивизии Андреас Рихтер говорит: «В дивизии уже осталось менее половины боевого состава, 10 полк потерял 60 процентов солдат, две трети своей артиллерии и 30 процентов оружия и снаряжения». Далее Рихтер рассказал, что в частях ощущается острая нехватка горючего. «Много цистерн с горючим уничтожено партизанами. Все чаще дни, когда машины не выходят со двора из-за отсутствия горючего». Пленный солдат Иозеф Кнацгофер говорит: «В последнее время сильно ухудшилось питание. Солдаты одеты в летние шинели, теплых шапок нет. Солдаты не скрывают своего недовольства и возмущения сокращением рациона и отсутствием теплого обмундирования». Пленный обер-ефрейтор Иозеф Дитце заявил: «Небывалые трудности, голод, холод — все это создает упадочное настроение... и острое озлобление против кровавой политики Гитлера». (Совинформбюро)
14.12.41: Обер-ефрейтор 1-го полка дивизии СС «Мертвая голова», мясник из Берлина Вернер Зальбек пришел сдаваться в плен. Огромные потери немцев на Восточном фронте подорвали уверенность Зальбека в победе Германии. Он говорит: «Солдаты нашей дивизии, прошедшие победным маршем по городам и деревням Голландии, Бельгии и Франции, вот уже несколько месяцев топчутся на одном месте и замерзают в снежных сугробах Валдайской возвышенности. У нас появилось в последнее время много обмороженных. И дня не проходит, чтобы не свалились от ангины 3-4 солдата».
Тупой мясник, который грабил и терроризовал население оккупированных стран, теперь с грустью сознается в том, что дивизия СС «Мертвая голова» потеряла уже на Восточном фронте много тысяч солдат. Особенно большой урон несет офицерский состав. В ротах сейчас осталось по 60-70 солдат. Немало таких рот, где нет ни одного офицера. ("Известия", СССР)
21.11.41: У немецких солдат, захваченных в плен на Можайском направлении фронта, найдены письма, которые они не успели отправить. Солдат Симон Баумер пишет домой: «Мы находимся в 100 километрах от Москвы, но это нам стоило огромных жертв... Будут еще жестокие бои, и многие еще погибнут. Русские оказывают очень сильное сопротивление. Если война продлится еще полгода — мы пропали». Солдат Рудольф Рупп сообщает матери: «Бои идут жестокие и кровопролитные, так как русские яростно защищаются. Многие из нас никогда не увидят больше родины». Ефрейтор Отто Cалфингер в своем письме к родителям жалуется на неимоверные лишения и страдания, которые он переносит, и заключает: «...До Москвы осталось очень немного. И все-таки мне кажется, что мы бесконечно далеки от нее... Мы уже свыше месяца топчемся на одном месте. Сколько за это время легло наших солдат! А если собрать трупы всех убитых немцев в этой войне и положить их плечом к плечу, то эта бесконечная лента протянется, может быть, до самого Берлина. Мы шагаем по немецким трупам и оставляем в снежных сугробах своих раненых. О них никто не думает. Раненый — это балласт. Сегодня мы шагаем по трупам тех, кто пал впереди; завтра мы станем трупами, и нас также раздавят орудия и гусеницы». (Совинформбюро)
29.10.41: На Можайском направлении фронта наши части захватили в плен многочисленную группу немцев. Их показания отражают настроения значительной части фашистских солдат. Солдат Иохим Этингоф рассказывает: «Непрерывные ожесточенные бои меня измучили, измотали. Я выбился из сил и нахожусь в состоянии полного безразличия. Меня гонят, и я иду, как заводной игрушечный солдатик. Куда и зачем иду — не знаю. Впереди никакой цели. Голова не способна ни о чем думать. Вся прошлая жизнь безвозвратно исчезла и провалилась. Иногда даже не верится, что была какая-то иная жизнь. Офицеры и рота пропаганды изо всех сил стараются приободрить солдат, поднять у них боевой дух. Нам твердили, что вялость и апатия — самые страшные враги солдата. Каждый день читали нам наставления, но это были выцветшие, холодные и чужие слова, которые не находили отзвука в сердцах солдат».
Пленный Эмиль Грин заявляет: «С первого же дня нового наступления многие солдаты ходят как обреченные. У меня все время такое самочувствие, будто я лечу в пропасть. Офицеры совсем обезумели и озверели. Они не разговаривают, а рычат. Уже дают себя чувствовать холода, снег. В частях много больных, но офицеры не признают никаких болезней и гонят в бой больных, падающих с ног. Офицеры храбрятся, но мне кажется, что они с трепетом ждут того дня, когда придется остановиться. Они, как огня, боятся вопроса, который назойливо преследует всех солдат: «А что же дальше?»
Пленный Ганс Брейт говорит: «Солдаты уже потеряли всякую надежду на то, что война скоро кончится. Громадные потери убитыми и ранеными тяжело действуют на нервы. Для нас потери — это не отвлеченные цифры из штабных сводок. Что ни день, мы хороним все больше и больше солдат». (Совинформбюро)
14.09.41: Но вот и живые. Где их былая спесь! В парижских кафе они разговаривали иначе... Ефрейтор ревет: боится. Я чувствую если не жалость, то стесненность — неудобно, когда большой детина плачет. Но вот содержимое его карманов на столе. Похабная карточка. Четыреста советских рублей. Одна золотая серьга. Деньги он отобрал, а серьгу вырвал из уха. Другой пленный, всхлипывая, рассказывает, что у него жена, что жену зовут Эммой — идиллия. Но рядом с фотографией Эммы такая непристойная карточка, что красноармеец, покраснев, говорит мне: «Откуда люди такие?..»
Тощие волчата с глазами тусклыми от голода, злобы, страха. Подошел один красноармеец — откормленный, краснощекий. Наши засмеялись: «Вот глядите на него... А еще прете!.. Куда вам!..» Наши бойцы не гитлеровцы — они не расстреливают пленных. Но они и не размякают. Один сказал мне: «Видишь этого? Ему как захочется курнуть, выбегает, кричит: «Гитлер капут» — это он папиросы зарабатывает...» ("Красная звезда", СССР)
10.09.41: Фашистский летчик с садизмом профессионального убийцы пулеметными очередями косит советских детей; но вот он сбит, попадает в руки колхозников—отцов этих детей, и кровожадный волк мгновенно превращается в трусливого зайца, он ползает на коленях, умоляя о пощаде. Сплошь и рядом фашистские насильники и убийцы, оказавшись в руках красноармейцев, становятся жалкими, отвратительными существами, заливаются слезами, бьются в истерических припадках. ("Правда", СССР)
05.09.41: 24 июня, находясь недалеко от границы, Герд Шмидт записал: «Видел русских пленных. Несимпатичная раса». Дневник заканчивается следующей неожиданной записью: «Руки вверх, бросай оружье! Мы в русском плену. Удивительно хорошее обращение. «Товарищ»... Русские делятся с нами последним»...
Для неудачливого мародера русские сразу стали «симпатичной расой» — накормили его. Мы знаем, что русский народ — благородный народ. Красноармеец, видно, принял хитрого ефрейтора за обманутого горемыку. Герд Шмидт, тот, увидев русских пленных, не вздумал поделиться с ними хлебом. Нет, этот чванливый немец поглядел и написал: «Несимпатичная раса». Зря его русский назвал «товарищем»!.. ("Красная звезда", СССР)
28.08.41: 20 августа в районе Вязьмы приземлился немецкий самолет «Мессершмитт-109». После тщательного осмотра было установлено, что машина не имеет никаких повреждений. В баках оказалось достаточно бензина. Немецкий летчик Б. задержан местными колхозниками и доставлен в штаб энской части. В штабе летчик заявил, что он перелетел на сторону Красной Армии добровольно, так как не желает воевать против Советского Союза. Пленный рассказал: «В июле я прочитал несколько советских листовок и твердо решил перелететь на сторону Красной Армии. Некоторое время мне не удавалось этого сделать, так как я летал не один. Как только меня послали патрулировать зону за Смоленском, я получил возможность выполнить свое решение. С начала войны группа, в которой я служил, из 30 самолетов потеряла 23 машины. Часть из них сбита советскими летчиками в воздушных боях, часть уничтожена советской авиацией на аэродромах. Солдаты боятся между собой говорить о том, когда кончится война. Но солдаты и летчики очень устали воевать. Главная тема их разговоров и бесед — это отдых, возвращение домой. Об этом мечтают сейчас все солдаты и летчики». (Совинформбюро)
30.07.41: Финляндские ставленники Гитлера всячески рекламируют союз с фашистской Германией. Немецко-фашистские заправилы, в свою очередь, в официальных речах называют Финляндию своим «верным союзником». Однако немецкие фашисты ненавидят финнов, а финский народ видит в гитлеровцах своих лютых врагов. Пленный немецкий ефрейтор Фердинанд Доренталь, помещенный в лагерь для военнопленных, обратился к начальнику лагеря с просьбой не помещать его вместе с финнами. Доренталь при этом заявил: «Я ариец, и мне противно находиться вместе с грязными финскими свиньями». Финны, в свою очередь, просили начальника лагеря убрать от них «обовшивевших голодранцев» — немецких солдат и офицеров. Финский пленный Пауль Луконнен, мотивируя свою просьбу, говорит: «С тех пор как немцы пришли в нашу страну, Финляндия потеряла независимость. Распоясавшиеся германские офицеры смотрят на финских солдат, как на слуг. В Финляндии голод, а немцы продолжают грабить нашу страну». (Совинформбюро)
19.07.41: В наши руки попала отобранная у пленного немецкого солдата «памятка», которой германские войска предостерегаются от мнимых советских «ужасов». На ней напечатано: «После оглашения войскам подлежит уничтожению». Оно и понятно: бумага краснеет за то вранье, каким запугивают немецкого солдата его фашистские управители. Десять пунктов листовки сочинены по правилу — валить с больной головы на здоровую. Среди этих пунктов выделяется один, ярко разоблачающий составителей «памятки». Рассказывается о коварстве красноармейцев, которые будто бы на поле битвы «притворяются мертвыми», «подымают руки вверх, однако, затем снова начинают вести бой с тыла». И вот заключительная фраза этого пункта: «Тебе (т.е. германскому солдату) предоставляется право немедленно уничтожать таких врагов». Другими словами, фашисты предоставляют своим солдатам «право» убивать лежащих на поле битвы раненых красноармейцев. Такова правда. А в своей листовке фашисты клянутся и божатся, что «советский враг применял во всех своих войнах зверские методы борьбы» и что будто бы мы «садистски обращаемся с пленными». ("Правда", СССР)
https://0gnev.livejournal.com/192352.html
Комментариев нет:
Отправить комментарий