Экипаж въехал в безшумно отворившиеся створки Святых Красных ворот Надвратного храма и остановился у входа в подземную церковь Константина и Елены.
После смерти отца Иерона и Иоанна Кронштадтского, духовным отцом Сталина стал один из исихастов - подвижников, живший здесь, в Воскресенском монастыре. В юности он был странником, потом написал небольшую книгу, появившуюся в России в конце XIX века - "Откровенные рассказы странника своему духовному отцу" квалифицированную исследователями как шедевр русской православной культуры. Некий странник, возжелавший всегда пребывать в молитве постигает тайну непрестанного общения с Богом под руководством опытного старца. "С сего времени я начал чувствовать разные повременные ощущения в сердце и в уме, - делится своими переживаниями странник. - Иногда бывало, что как-то насладительно кипело в сердце, в нем такая легкость, свобода, утешение, что я весь изменялся и прелагался в восторг. Иногда чувствовалась пламенная любовь к Иисусу Христу и ко всему созданию Божию. Иногда сами собой лились сладкие слезы благодарения Господу, милующего меня, окаянного грешника. Иногда прежнее глупое понятие мое так уяснялось, что я легко понимал и размышлял о том, о чем прежде не мог и вздумать. Иногда сердечная сладостная теплота разливалась по всему составу моему и я умиленно чувствовал при себе везде присутствие Божие. Иногда ощущал внутри себя величайшую радость от призывания имени Иисуса Христа и познавал, что значит сказанное Им: Царство Божие внутри вас есть".
Теперь старец входил в группу монахов, называвших себя "Черными Исихастами". Волна исихазма обрела широкое распространение в России во второй половине XIX века. Исихастскую форму духовной жизни словом и делом активно проповедовали старцы Оптиной пустыни во главе с Амвросием - епископ Игнатий Брянчанинов и епископ Феофан Затворник. Исихазм являлся истинным стержнем русского Православия.
Они уходили в леса или в горы,
Оставив круг жизни в земной суете.
Они искали не покой, не славу,
А жизнь в Предстояньи и смерть на кресте...
Гроб в келье нередко служил им постелью:
Чтоб помнить, что смерть - неизбежный конец...
Чтоб стала любовь их - глаголеньем сердца,
Покой и смиренье - для дел всех венец...
Они стяжали - не знатность, не злато,
Не память о себе в веках...
А жизнь с Иисусовой молитвой,
Любовь Его и тишину в сердцах...
Их обвиняли в "прелести", в гордыне -
За то, что... слышат Божий глас,
Сжигали на кострах во тьме средневековья,
Но веру и любовь они несли для нас...
Термин "исихазм" произошёл от греческого слова "исихия" - "внутренняя тишина".
Без этой "внутренней тишины" ведь невозможна медитация, являющаяся - после этапа изучения и вмещения в себя предложенных Богом этических принципов нашей жизни на Земле - основой для дальнейшего развития сознания на духовном Пути.
Именно стремление добиться исихии и продвигаться после этого к познанию Бога - и оформило это направление "христианской раджа-йоги", получившее известность как исихазм. Причём важнейшая особенность и высокая ценность этого направления состояла именно в том, что исихасты с самого начала взяли совершенно верный ориентир на то, что исполнить указания Иисуса Христа о развитии в себе способности к любви можно только через работу с духовным сердцем. В частности, ими было обнаружено, что при переводе концентрации сознания из головы в духовное сердце останавливается "внутренний разговор", исключавший до этого медитацию. А при достижении успеха, т.е. при полном размещении сознания в духовном сердце, человек - вдруг! - впервые на собственном опыте понимает то, что имел в виду Иисус, говоря о духовной любви! Жизнь таких людей преображалась, они теперь действительно могли любить друг друга и всё вокруг - истинно христианской любовью: "как самих себя" и даже больше, чем самих себя!
А дальнейшее развитие духовного сердца приводило к тому, что их любовь теперь могла постепенно начинать вмещать в себя и Бога.
Бог всячески поддерживал их в этом, давая возможность им ощущать Себя в качестве Любви. И это заканчивалось - в итоге - Слиянием двоих любящих в Объятьях Любви.
Ища способы развития духовного сердца, исихасты изобрели методику, получившую название "Иисусовой молитвы". Её формулы могли быть разными: от "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного!" до наиболее простого и совершенного варианта: просто мольбы-призыва к Иисусу-Любимому войти в моё духовное сердце - со смиренным повторением Его имени: "Иисусе! Иисусе!...".
Духовный наставник Сталина последнее время не выходил из подземного храма. Там, в глубокой тишине, нарушаемой лишь потрескиванием непрерывно горящих свечей, ему случилось откровение. Близкие страшные испытания ждали его духовного сына и весь русский народ. Надо было укрепить молитвенный щит, спасавший Иосифа на его тернистой дороге непростого служения. Надо было дать ему непробиваемую духовную броню, ибо в откровении Сталин был назван Богоданным вождём русского народа, которому будет вверена судьба России и мира в ХХ веке. И старец решился. Он воспользовался возможностью связаться с куратором Иосифа - полковником Раевским. Связь эта осуществлялась через епископа Трифона (Туркестанова), родственника начальника Московского контрразведывательного отделения подполковника В.Г.Туркестанова.
Полковник Раевский немедленно прибыл на встречу. Разговор происходил без свидетелей, глубоко под землей. Тяжко шатаясь, Раевский поднимался наверх по древним каменным ступеням. То, что он узнал, требовало быстрого проведения сложной многоходовой операции. Но иного пути не просматривалось. Иосифа надо было немедля выводить в резерв. Опасность для его жизни увеличивалась с каждым днём.
Прибыв в Петербург, Раевский сжал в кулак все наличные силы и успел организовать арест Кобы на многолюдном карнавальном вечере в Калашниковской бирже, который не вызвал подозрений внутри революционной среды.
Путь в Сталина в Москву был выбран через Великие Луки на Волоколамск. Там, в Иосифо Волоцком монастыре начиналось сакральное действо. Монастырь был основан в 1479 году Иосифом Волоцким (1439-1515) - победителем ереси жидовствующих, занесенной в Россию в середине пятнадцатого века и основателем церковного движения иосифлян, сыгравшим большую роль в возвышении и укреплении Московского княжества. Иосифлянин Филофей создал теорию "Москва - третий Рим", определившую многие приоритеты при формировании русского Самодержавия, которой до конца своих дней руководствовался Сталин.
Вот как описывает устройство обители церковный историк М.В.Толстой: "По правилу прп. Иосифа, у братии должно быть все общее: одежда, обувь, пища, питие; никто из братии без благословения настоятеля не мог взять в келью ни малейшей вещи; не должен был ничего ни есть, ни пить, отдельно от других; хмельные напитки не только не позволялось держать в монастыре, но запрещалось привозить приезжающим и в гостиницу. К божественной службе должно было являться по первому благовесту и занимать в храме определенное для каждого место; переходить с места на место или разговаривать во время службы запрещалось. После литургии все должны были идти в трапезную, вкушать пищу безмолвно и внимать чтению. В свободное от службы время братия должны были участвовать в общих работах или, сидя по кельям, заниматься рукоделием. После повечерия не позволялось останавливаться в монастыре или сходиться, но каждый должен был идти в свою келию и с наступлением вечера исповедоваться отцу своему духовному - в чем кто согрешил в течение дня. Женщинам и детям запрещен был вход в монастырь, а братии - всякая беседа с ними. Без благословения никто не мог выходить за ворота. Для управления монастырем был совет из старцев. Под руководством прп. Иосифа братия усердно подвизалась на поприще иноческой жизни. Все время было посвящено или молитве, или трудам телесным. Пища была самая простая, все носили худые одежды, обувь из лыка, терпели зной и холод с благодарением; не было между ними смеха и празднословия, но видны были постоянные слезы сокрушения сердечного. В кельях своих братия ничего не имели, кроме икон, книг божественных и худых риз, а потому у дверей келий и не было запоров. Кроме обыкновенного правила монашеского, иной полагал еще по тысяче, другой и по две и по три тысячи поклонов в день. Для большего самоумерщвления иной носил железную броню, другой - тяжелые вериги, третий - острую власяницу. Большая часть ночи проходила в молитве. Сну предавались на короткое время, иной стоя, иной сидя. И все такие подвиги предпринимались не самовольно, но с благословения настоятеля. Таким образом, послушание освящало их, а любовь увенчивала. Каждый готов был помочь душевным и телесным нуждам своего брата. Знаменитость происхождения, мирская слава и богатство за вратами были забываемы. Приходил ли в монастырь нищий или богач, они равны были: на каждого возлагались одинаковые труды, и почесть отдаваема была только тем, которые более подвизались и преуспевали на поприще иноческих подвигов. Сам Иосиф во всем был примером для братии. Прежде всех приходил он в храм Божий, пел и читал на клиросе, говорил поучения и после всех выходил из храма. Была ли общая работа для братии, он спешил и здесь предварить всех, трудился, как последний из братии; носил такую убогую одежду, что часто его не узнавали, изнурял себя постом и бдением, вкушая пищу большей частью через день и проводя ночи в молитве.
Но не видали его никогда дряхлым или изнемогающим; всегда лицо его было светло, отражая душевную чистоту. С любовью помогал он братии во всех их нуждах; особенное внимание обращал на душевное состояние каждого, подавал мудрые советы и силу слова подкреплял усердной молитвой к Богу о спасении вверенных ему душ. Когда кто из братии боялся или стыдился открывать ему свои помыслы, опытный старец, провидя внутренние помышления, сам заводил беседу о них и подавал нужные советы. Ночью тайно обходил он кельи, чтобы видеть, кто чем занимается, и если слышал где разговор после повечерия, то ударял в окно, показывая свой надзор. Во время одного из таких обозрений заметил он, что кто-то крадет жито из монастырской житницы. Увидя Иосифа, вор хотел бежать, но Иосиф остановил его, сам насыпал ему мешок жита и отпустил с миром, обещая впредь снабжать его хлебом".
Как все "стяжательные" монастыри обитель прп. Иосифа славилась благотворительностью. В голодные годы в монастыре кормилось свыше 700 человек в день, а в день Успения Пресвятой Богородицы сюда сходилось более тысячи нищих, каждый из которых получал еду и "сребреницу".
Важную роль в жизни обители играли созданные прп. Иосифом библиотека и скрипторий. В XVI в. в монастырской книжнице было около 1150 рукописей. Глубокая богословская образованность и полемический дар сделали преподобного ревностным защитником Православия от ересей. Именно ему принадлежат 16 обличительных "Слов", известных под общим названием "Просветитель", сыгравших огромную роль в искоренении ереси "жидовствующих", грозившей разрушить Державу. Хорошо известно и "Послание иконописцу" - обширный апологетический трактат против "жидовствующих", составленный преподобным специально для Дионисия. В Волоцкой обители находилось 87 икон, созданных великим иконописцем и богословом. К сер. XVI в. монастырь стал одним из крупнейших центров русской культуры. В 1573 г. у северной стены трапезной был похоронен погибший в бою Г. Л. Скуратов-Бельский (Малюта Скуратов), сподвижник и любимец Государя Иоанна IV. Здесь же погребен и отец Малюты, инок Леонид. Рядом - захоронения Шаховских, Тютчевых, Гончаровых. В октябре 1606 г. в обитель нагрянул отряд казака атамана Соломы из т.н. "войска" Ивашки Болотникова. Когда бунтовщики перепились, старцу Дионисию Голицыну осталось лишь аккуратно их увязать и отправить в Москву к Государю. На этом боевые действия "отряда повстанцев" и закончились. В марте 1610 г., в разгар Смуты, в обители закрепился польский полковник гетман Р. Рожинский. Но оступившись на ступенях соборного храма, он упал на простреленный ранее бок и скончался здесь 4 апреля. А осенью 1610 г. в Германову башню монастыря был заключен низложенный царь Василий Шуйский. В 1612 г. в обители содержались пленные поляки, а в 1812 г. - пленные французы.
До 1652 г. обитель управлялась игуменами, а после - архимандритами. В 1764г. монастырь определен второклассным. В 1812-17 гг. архимандритом обители был Филарет (Амфитеатров), умерший в сане митрополита Киевского и в схиме, а с 1839 по 1852 гг. обитель возглавлял Агапит (Введенский).
20 июля 1847 г. соборный храм после ремонта освящал свт. Филарет (Дроздов). Прощаясь с братией, он заметил: "Если бы можно было, то я перенес бы этот собор в Москву". 9 сентября 1868 г. обитель посетил митр. Московский Иннокентий (Вениаминов). 16 мая 1892 г. (6-ое воскресенье по Пасхе) на традиционный крестный ход прибыли из Москвы Вел. кн. Сергей Александрович с супругой Вел. кн. Елизаветой Феодоровной. 28-30 июня 1902 г. монастырь посетил митр. Московский и Коломенский Владимир (Богоявленский), а 8 сентября того же года - еп. Волоколамский Арсений (Стадницкий).
Начало ереси относится к 1470 году, когда в Новгород в свите князя Михаила Олельковича из Киева прибыл жидовин Схария ("Захарья евреянин", "Захарья Скарья жидовин"), князь Таманский. Этот хорошо образованный и обладавший большими международными связями жидовин принадлежал к иудейской секте караимов, имевшей широкую сеть своих организаций в Европе и на Ближнем Востоке. Караимы относились к одному из течений иудаизма, выполнявшему почти все его установления, но признававшему Иисуса Пророком. Караимство возникло в VIII в. в Вавилонии, вобрав в себя мелкие иудейские секты и восприняв традиции саддукеев. В отличие от иудеев-раввинистов, руководствовавшихся преданием и Талмудом, караимы считали себя вправе обращаться к закону Моисея без посредников.
К числу наиболее почитаемых книг в этой секте, кроме Пятикнижия Моисея (Торы), относились сочинения Анан бен Давида, Моисея Маймонида и Аль-Газали, а также труды по каббале, астрологии и другим оккультным наукам. Как сообщал св. Иосиф Волоцкий, основатель секты Схария "изучен всякому злодейства изобретению, чародейству же и чернокнижию, звездозаконению и астрологии". Еще с X века караимы имели тесные связи с Иерусалимом и Константинополем. Как сообщает историк 3. Анкори, "Иерусалим X века был связан с Троками (местечко Трокай в Литве.) позднего средневековья через плодотворное посредство караимского центра в византийском Константинополе". В XIV-XV вв. караимы активизировались в Византии, Турции, Болгарии и на Руси.
В XII-XIII вв. немецкие раввины в Регенсбурге получали сочинения караимов через Русь. Крымская и киевская общины постоянно получали религиозную литературу и сведущих в ней людей из Вавилонии, Палестины и Константинополя.
До возникновения ереси жидовствующих иудейская секта караимов уже предпринимала свое антихристианское наступление на Русь в XIV-XV вв. Это наступление можно усмотреть в секте стригольников, действовавшей в Пскове, от которого рукой подать до Трок в Литве - одного из главных центров караимов.
Создавая секту жидовствующих в Новгороде, караим Схария, по-видимому, выполнял задание одного из международных иудейских центров и учитывал опыт деятельности стригольников. В короткий срок этому иудейскому конспиратору удалось сколотить тайное общество, численностью по меньшей мере в 33 человека, из которых 27 составляли священники, их ближайшие родственники, дьяконы и клирики.
Иудейские традиции просматривались и в т.н. хронографической редакции Толковой Палеи. Представленная рядом рукописей, начиная со 2-й пол. XV в., она содержала большое количество апокрифического материала, имеющего иудейские источники.
Длительное существование иудейской книжной традиции на Руси объясняет в немалой степени успех пропаганды Схарии. Посеять сомнения, основываясь якобы на канонической книге, было основным способом обратить в ересь. Этот механизм обращения показан в сочинении инока Зиновия Отенского, разоблачающем ересь Феодосия Косого.
Использование в русских служебных книгах текстов, чуждых православной традиции, вызывало у людей сомнения в правильности их исповедания Христианской веры.
Первым внешним проявлением ереси жидовствующих уже в 1470-х стали иконоборческие демонстрации. Еретики, ссылаясь на Пятикнижие Моисеево, стали призывать к уничтожению икон. "Они, - писал Иосиф Волоцкий, - запрещали поклоняться Божественным иконам и Честному Кресту, бросали иконы в нечистые места, некоторые иконы они кусали зубами, как бешеные псы, некоторые разбивали".
Несмотря на неприличный, скандальный характер, который приобретала ересь жидовствующих, ее влияние усиливалось. Примерно в 1480 еретики проникают и в Москву. Здесь они расширяют свою организацию за счет видных государственных деятелей из окружения самого царя Ивана III. Кроме священников главных соборов Кремля, еретики привлекли к себе многих бояр, руководителя русской внешней политики дьяка Федора Курицына и даже ближайшее окружение наследника Русского престола. Участие в тайной организации значительного числа государственных людей во многом объяснялось хорошим отношением к жидовину Схарии самого Ивана III, вплоть до 1500 приглашавшего этого иудея к себе на службу.
Деятельность секты была разоблачена в 1487 архиеп. Геннадием, сообщившим о ней царю и митрополиту Геронтию. По указанию царя несколько еретиков, названных Геннадием, были арестованы и подвергнуты "градской казни" (наказание кнутом на торгу) за надругательство над иконами.
Высокопоставленные покровители жидовствующих не допустили осуждения ереси как таковой. На Соборе 1488 были объявлены только незначительные преступники, а сама секта и ее руководители названы не были. В 1490 главой Русской Церкви стал митрополит Зосима, втайне поддерживавший ересь жидовствующих, которого Иосиф Волоцкий назвал "вторым Иудой". И всё же в 1490 году, несмотря на противодействие прожидовского патриарха митрополита Зосимы, Собор Русской Церкви уже публично осудил еретиков, назвав в своем приговоре дела их жидовскими, а их самих "сущими прелестниками и отступниками веры Христовой".
Против жидовствующих встали все русские люди. Православная Церковь в лице ее лучших представителей: Иосифа Волоцкого, Нила Сорского, архиеп. Геннадия Новгородского - дала еретикам достойный отпор.
Прежде всего были просмотрены церковные книги и из них изъято все чуждое русской православной традиции, ликвидированы иудейские синагогальные тексты, все сомнительные места, которыми еретики прельщали православных священников. По инициативе архиеп. Геннадия была полностью переведена Библия. Этот перевод окончательно обезоруживал еретиков, которым в своих аргументах против Христианства оставалось прибегать только к открытому обману.
Архиепископ Геннадий организовал также перевод полемических сочинений, в которых представлялось систематическое опровержение иудейских сект. Были переведены сочинение магистра Николая Делира, "чина меньших феологии преследователя, прекраснейшие стязания, иудейское безверие в Православной вере похуляюще"; сочинение "учителя Самоила Еврейна на Богоотметные жидове, обличительно пророческими речьми" и др. сочинения против иудеев.
Преступления жидовствующих против Христианства были раскрыты в сочинении Иосифа Волоцкого "Просветитель". Большую роль в борьбе против еретиков сыграл составленный Нилом Сорским сборник житий, куда он включил, в частности, жития Феодора Студита и Иоанна Дамаскина, осуждавших иконоборчество.
Пользуясь поддержкой высокопоставленных покровителей, жидовствующие добились назначения на должность архимандрита Юрьева монастыря еретика Кассиана. Владыка Геннадий, несмотря на все старания (Юрьев монастырь входил в его епархию), не смог изгнать нечестивца. Более того, жидовствующие путем интриг и клеветы сумели свести в 1503 с Новгородской кафедры самого владыку Геннадия.
После Собора 1490, осудившего ересь жидовствующих, борьба с ними продолжалась еще почти 15 лет. Только в 1504 царь Иван III принял решение созвать новый Собор. На нем еретики еще раз подверглись решительному осуждению, а их руководители после суда казнены.
Но через 400 лет после появления на Русской земле жида Схарии, в Симбирске был рождён в 1870 году другой жид, наследовавший все основные положения той давней ереси. Он щедро подпитывался деньгами американских евреев - банкиров, безбедно жил в разных местах, лелея свои чёрные замыслы.
Стальной Иосиф должен был стать наследником Иосифа Волоцкого. Именно ему будет вручён непробиваемый молитвенный щит Русской земли, именно он должен будет воспринять силу карающего меча вручённого Сергием Радонежским Дмитрию Донскому. Там в Иосифо Волоцком монастыре, стоя на коленях возле могилы павшего в бою Малюты Скуратова, Сталин воочию увидел всех русских витязей, сражавшихся с древним злом. Они проходили перед ним блестя бронёй доспехов и сверкая непреклонным взором бойцов. И их исполинская сила вливалась в жилы стоящего коленопреклонённого человека, избранника Божия для страшной небывалой битвы...
Далее путь Стального Иосифа пролёг в Новый Иерусалим.
Тёмной июльской ночью Сталин ступил на землю Русской Палестины. Низкий сводчатый вход подземного храма, узкий коридор, длинная, в 33 ступени, каменная лестница вниз, на глубину обретения Креста Господня, мерцало пламя свечей, отражающееся в окладах икон. Все монахи уже были в сборе. К стоявшему на коленях Иосифу подошёл епископ Трифон. "Чёрные исихасты" молились уже третью ночь подряд. Начался обряд тайного пострига. Величественно и спокойно лились слова молитв. Вершилось Божье повеление, и каждый участвовавший в этом действе внутренне трепетал. И вот объявлено новое имя монаха - Михаил. (Далеко видел вещий Авель, страха тёмной силы ради произнёсший имя русского мессии в пророческой беседе с императором Павлом Первым).
Сурово зазвучали слова благословления исихастов: "Ты наследник из Великой Династии и примешь бремя Верховной власти в страшный смертельный час, но останешься Православным, и всегда будешь помнить, помнить о Боге. И когда уничтожишь со всех сторон обложившую Русь масонскую закулису, то непременно вернешь все права Православной Церкви и Веру Православную народу Русскому вернешь. Пока ты ничего не сможешь сделать, потому что слишком мало русских неожидовленных вокруг тебя. И пока не на кого опереться, чтобы покончить с ополчившимся на Святую Русь иудейским сатанизмом, но решительный час близ есть, при дверех, готовься!"
Утро следующего дня застало Сталина на пути в сибирскую ссылку в Туруханский край.
В 1918 г. Воскресенский Новоиерусалимский монастырь был закрыт, на его территории образовали музей. Но монашеское служение продолжалось ещё десять лет, несмотря на царившую вокруг смуту. В 1928 году Сталин посетил святую обитель. Вождь встретился с последними из ещё живых монахов, перед кем он принимал священную клятву. По твёрдой воле последних исихастов почти все монастыри в СССР Сталин закрыл, ибо теперь настало время монахам идти и проповедовать в народе.
Во время тяжелейших дней 1941 года Сталин не забыл про древний монастырь. По его указанию обитель была спасена. Вот как это было.
Сталин пригласил к себе генерала Лаврова - начальника его личной контрразведки. Подали чай. Верховный не спеша повёл беседу.
- Не пойму, что в Истре. Рокоссовский сообщил, что немцы обошли город с севера и с юга. Однако Белобородов еще в Истре, его семьдесят восьмая дивизия ведет бой... Новоиерусалимский монастырь, насколько я знаю, западнее города...
- На западной окраине, на холме над рекой. Отличный обзор, идеальная оборонительная позиция, контроль над местностью.
- Она и держится, эта позиция, запирает Волоколамское шоссе. Монастырь в наших руках, хотя неизвестно, кто там. Какая-то воинская часть отражает атаки.
- Как это может быть - неизвестно?
- Я привык не удивляться, но на этот раз... В штабе Рокоссовского не знают. Дозвонились до Белобородова, он категорически утверждает: его людей в монастыре нет. Были там какие-то саперы или зенитчики...
- Зенитчики не продержались бы против пехоты. Да и саперы...
- Все может быть. Они там почти отрезаны, а кто даст приказ об отходе? Немцы бомбят и обстреливают нещадно. Гибнет прекрасное творение рук человеческих, великолепные храмы, целый ансамбль, наши святыни... Поезжайте. Если город придется сдать, то зачем напрасные жертвы и разрушения?! Верю, мы вернемся туда, и хочу, чтобы там были не только руины. Некоторым товарищам такой подход не по душе. Поэтому и обращаюсь к вам. Если вы, конечно, согласны со мной. Что-то еще можно спасти, хотя бы основу.
- Воинская часть без хозяина, это упрощает дело. Белобородов будет знать обо мне?
- Как о представителе Генштаба.
Улица, а вернее, Волоколамское шоссе шло под уклон, и, когда ветер рассеивал дым, видна была развилка: прямо - въезд в Новоиерусалимский монастырь, вправо - Бужаровское шоссе, а Волоколамка убегала влево, к реке, огибая монастырский холм. Вся эта развилка была буквально перепахана большими и малыми воронками и простреливалась немцами из винтовок и пулеметов - для автоматов расстояние было велико. Рубеж держался только потому, что держится крепость - монастырь на возвышенности с его массивными стенами. Пока была закрыта для противника и Волоколамская магистраль. Но положение обороняющихся становилось очень тяжелым. Они понесли большие потери, оказались на исходе боеприпасы. А бой шел своим чередом, и, судя по сгусткам пальбы, были какие-то узловые пункты, проявлялась линия соприкосновения. Здесь воевали не новички, они спокойно работали, делая свое дело.
Еще в конце октября волею какого-то высокого начальства в Новоиерусалимский монастырь был отправлен 18-й отдельный прожекторный батальон. Кадровый, полностью укомплектованный: почти тысяча человек с большим количеством пулеметов, со своим автотранспортом, с прожекторами для ведения ночного боя. Цель - превратить монастырь в надежный узел сопротивления и оборонять его, если прорвутся немцы. Но в октябре немцы не прорвались, время шло, начальство менялось. Отдельный батальон надо было кому-то подчинить, а поскольку он технический, прожекторный, пустили его по фронтовому инженерному ведомству, а там штабные мудрецы, опять же по формальному признаку, включили его в саперный отряд, действовавший по линии Волоколамского шоссе. Несколько саперных батальонов этого отряда возводили оборонительные сооружения в Истре и восточнее, минировали мосты, готовили к подрыву заводы, крупные здания даже в самой Москве, в том месте, где сливаются шоссе Волоколамское и Ленинградское. Ну и прожекторный батальон пристегнули. Вероятно, командир саперного отряда просто не знал, что с ним делать. Побывал в монастыре, проверил готовность к обороне, повторил общеизвестное категорическое распоряжение: без приказа - ни шагу назад. За оставление позиций - под трибунал. И убыл, по горло занятый своими саперными делами. А 18-й прожекторный батальон, превратив Новоиерусалимский монастырь в крепость, встретил подступивших немцев сам по себе, без связи с начальством, без распоряжений, без помощи. Держал фашистов у слияния двух речек, на перекрестке дорог. Держал, погибая от бомб и снарядов, разрушавших великолепный ансамбль русского церковного зодчества. Через штаб Западного фронта разыскали командира сводного саперного отряда, ему было передано соответствующее распоряжение. 18-й прожекторный героический батальон, то, что уцелело от него, удалось вывести из монастыря. Новоиерусалимская святыня не подверглась полному разрушению, было с чего начать потом восстановление. В декабре 1941 года архитектурный ансамбль Нового Иерусалима был взорван фашистами. Реставрационные работы начались в марте 1942 года. Понятно, что по личному указанию Сталина. Был восстановлен внешний облик все монастырских сооружений, за исключением колокольни Воскресенского собора.
http://samlib.ru/k/krylow_a_n/lpngw.shtml
Комментариев нет:
Отправить комментарий