Имя Михаила Михайловича Пришвина - крупного и своеобразного писателя, этнографа, певца родной природы и неутомимого путешественника - по праву занимает достойное место в перечне писателей, создававших свои произведения по нижегородским впечатлениям. В 1909 г. и журнале «Русская мысль» (1-3 книги) впервые появились его очерки «У стен града невидимого» («Светлое озеро») - рассказ о путешествии по северным районам нашего края.
Очерки имели большой успех. В этом же 1909 г. они вышли отдельной книгой в издательстве «Прометей», а затем под новым названием «Светлое озеро» в 1914 г. в издательстве «Знание». Чем же привлекло М. М. Пришвина наше лесное Заволжье? В «Светлом озере» автор, по существу, прямо говорит об этом - знакомство с книгой П. И. Мельникова-Печерского «В лесах». Писателя заинтересовали широко известная легенда о граде Китеже, быт, нравы и мировоззрение старообрядцев - он решается на трудное и долгое в тогдашних условиях путешествие по глухим лесным углам Нижегородского Заволжья. Оно осложнялось еще и поставленной М. М. Пришвиным задачей - войти в доверие у старообрядцев. Для этого он изучает духовную литературу, перестает курить, есть скоромное, пить чай. Эти ограничения и трудности путешествия, выпавшие па долю Пришвина, оплачиваются сторицей - рождением чеканных строк, рисующих природу нижегородского севера, быт и нравы его жителей. |  Первая книжная публикация очерков М.Пришвина. 1909 год. |
В Варнавине Пришвин, видимо, пробыл несколько дней, присутствовал на ночном богослужении в годину Варнавы, завязал знакомство с тамошними старообрядцами, использовав имевшееся у него рекомендательное письмо. Во всяком случае, в дальнейший путь его со спутником - местным старообрядцем Михаилом Эpaстовичем.
Переправившись на пароме через Ветлугу, oн углубляется в ypeнские леса. Запись: «Плот (паромик) переплывает Ветлугу молчаливо. Косяки черных платков, острые носы, старые подбородки, лесные глаза - всё на чеку... Паломники возвращаются с годины Варнавы. »
Вместе со своим спутником писатель едет просёлочными дорогами и просто просеками в глубь Уренского края. В пути несколько селений, включая деревню Березовку, посещение старинных обомшелых часовен, старообрядческого скита за Устой среди непроходимых болот. Неясно когда - по пути в Урень или уезжая из него - был он и в поселке Краснояр, в низовьях Усты.
Уренщина не совсем понравилась писателю своей суровостью - и природы, и людей: «Бог этих лесов какой-то суровый. Люди тоже неприветливые. Одежда, пища, характер - все не такое, как нa моей равнине».
Наконец Пришвин в Урене. «В Урене что ни двор, то новая вера, тут есть всякие секты раскола. И вот зашумели у моего окна разные согласья...» - записывает он свои впечатления.
 М.M.Пришвин | Из Уреня вместе с возницей Пришвин возвращается к Ветлуге, едет сквозь «леса непрерывные», вдоль Усты к Воскресенскому. В пути встречает вереницы богомольцев, идущих к Светлояру. Новая - не описанная - переправа через Ветлугу, остановка «на последней станции» перед Владимирским. Наконец и село Владимирское - озеро Светлояр. Устроившись на квартире у «вдовицы Татьянушки», писатель спешит на озеро - к граду Китежу. |
Главное внимание - многие страницы очерка - писатель уделяет людям, пришедшим на богомолье к Светлояру, обстановке, в которой оно происходит. Здесь мы встречаем множество великолепных портретов богомольцев, описание их действий.
Желая поглубже вникнуть в идеологию старообрядцев, Пришвин знакомится со старообрядческим начетчиком и едет с ним в сторону г. Семенова с остановкой в Шалдеже. Перед ним развертываются трудовая жизнь и быт семеновских ложкарей, которым он посвящает следующие строки: «Что тут за села! Даже на далеком знакомом мне Беломорском Севере не сохранился так старинный русский быт. Тут самая маленькая лачужка украшена хитрейшей резьбой. У ворот под навесами сидят везде семьи ремесленников-ложечников с инструментами в руках. Колют, строгают, чистят. Не очень даже глазеют на проезжего. Похоже, будто у них есть особое деловое семенное самолюбие: стоит немного попристальнее глядеть на работу, сейчас же начинают строгать и чистить усерднее. Ложки так и летят в большие кучи перед избами. Горы ложек готовит Семеновский уезд...»
В описании Пришвин явно противопоставляет семеновскую округу непонятной и чуждой ему - гуманисту - старообрядческой глухомани уренских лесов. Есть об этом в очерке такие строки: «Просека длинная-длинная, кажется, что это леший в кулак поглядел отсюда туда, к нам в безлесье, и задумался. Может быть, видит, как на черные поля из красного глиняного оврага вылез погреться на солнце шутяга бесхвостый ощипанный...» В этом образном противопоставлении лесного левобережья Ветлуги обжитому нагорному правому берегу в миниатюре как бы повторяется противопоставления П. И. Мельниковым-Печерским «лесов» и «гор». «Горы» М. М. Пришвину ближе и понятнее. В Семеновском уезде он с удовлетворением отмечает, что влияние старообрядцев здесь чувствуется меньше.
«Светлое озеро» М. М. Пришвина - очерк о заволжском старообрядчестве, известная дань распространенному в годы реакции среди части интеллигенции «богоискательству». Но писатель-реалист, гуманист и жизнелюб не нашел в заволжских лесах того, за чем он приехал. Он увидел и оценил старообрядчество как реакционную силу, оглупляющую и разъединяющую людей, заставлявшую их жить ложными идеями. Для него старообрядцы «большие дети, русские лесные рыцари», связанные «ржавой церковной цепью». Эта цепь позволяет верхушке старообрядчества всячески эксплуатировать своих единоверцев. В «Светлом озере» М. М. Пришвин с большим мастерством раскрывает широкую картину быта и духовного мира населения нынешних Семеновского, Краснобаковского, Воскресенского, Варнавинского и Уренского районов в дореволюционные годы. Эта картина, созданная рукой умелого мастера, дает исключительный по силе материал для сравнения прошлого с современной жизнью заволжского села, для оценки огромных преобразований, происшедших в нем за годы Советской власти. И в этом ценность пришвинского «Светлого озера».
Комментариев нет:
Отправить комментарий