«Иса, твои руки по локоть в крови!» - кричал Этибар Мамедов спикеру. «Я открою тайну падения Шуши» - грозился он. «Тогда я открою тайну падения Лачина», - раздраженно парировал Иса Гамбаров.
(часть 1)
Отставка Муталлибова дала возможность фронтистам стать во главе государство, однако не все фронтисты желали этого, и в особенности не желал власти сам Абульфаз Алиев, понимая на кого он работал все это время, и для кого он чистил дорогу на пост президента Азербайджана. Однако многие фронтисты скинув Муталибова поняли, что они способны на многое и что управлять страной им также подвластно. Тем самым они отвергли Гейдара Алиева, хотя сам Абульфаз Алиев не сильно желал стать изменником в глазах Гейдара Алиева.
Первое время после отставки Муталлибова было видно, что Эльчибей искренне не хочет выдвигаться кандидатом в президенты. Выступая на одном из заседаний в ВС, он в сердцах бросил в зал: «знаю я вас, сейчас с гиканьем посадите в кресло, а через год с гиканьем же сбросите». Но, зная, что НФА руководит Эльчибей (во всяком случае, в то время о закулисной роли Гейдара Алиева никто, кроме меня, гласно не говорил) трудно было предположить, что он и его ближайшее окружение не делали простого логического расчета.
Итак, был президент Муталлибов, все время предлагавший НФА коалицию. НФА его сверг. Кто мог стать его преемником? Логично предположение, что НФА совершил государственный переворот с целью усадить на место Муталлибова своего лидера Эльчибея. Но Эльчибей этому ожесточенно сопротивлялся и, защищая свою позицию, даже допустил элемент издевательства над самим собой: «…с гиканьем посадите, … с гиканьем скинете». Предположим, что Эльчибей искренне не стремился стать президентом. Тогда останутся три известных всем претендента на этот пост: премьер-министр Гасан Гасанов, спикер Ягуб Мамедов и Гейдар Алиев. В НФА к тому времени, в отличие от января 1990-го года, почти не осталось сторонников Гасана Гасанова. Ягуб Мамедов не входил в число политиков, кого НФА хотел бы видеть во главе страны. Остается Гейдар Алиев, которому Эльчибей и часть фронтистских лидеров просто поклонялись.
Вот рассказ Лалы Шовкет Гаджиевой, бывшей некоторое время госсекретарем при Гейдаре Алиеве: «Спустя какое-то время после свержения Муталлибова мне позвонил Гейдар Алиев из Нахичевани и сообщил, что, по имеющейся у него информации, Эльчибей собирается выдвигаться в президенты. Я срочно вылетела из Москвы в Баку, вызвала к себе Эльчибея и спросила, правда ли это? Эльчибей поклялся, что он никогда не выдвинется кандидатом в президенты, что место это принадлежит Гейдару Алиеву. Когда я передала его слова Гейдару Алиеву, тот не поверил и сказал, что его информатор в НФА заслуживает полного доверия».
Как бы то ни было, Меджлис НФА, вопреки сопротивлению Эльчибея, выдвинул его кандидатуру в президенты страны. На Меджлисе Ариф Гаджиев сказал фразу, которую фронтистские газеты превратили в слоган: «Эльчибей должен выдвинуться, Эльчибей обязан выиграть».
Было ясно, что после Ходжалы в Карабахе единственным опорным пунктом Азербайджана остается Шуша. Все внимание страны должно было быть направлено на защиту Шуши. Но… все политические силы были вовлечены в борьбу за пост президента республики, что автоматически означало контроль над бюджетом и доходами от нефти. В самой Шуше шла драчка за пост главы исполнительной власти района. Не было дня, чтобы кого-то не убили, город не обстреляли. Из Шуши также обстреливали Степанакерт. В условиях анархии и неподконтрольности командиров вооруженных отрядов гражданской власти, все попытки двух сторон и международных посредников договориться о прекращении огня срывались капризом и волей какого-то командира. Шушинский журналист Керим Керимли рассказал про случай, когда Рагим Газиев по просьбе съемочной группы тележурналистов Вахида Нахыша и Миршахина Агаева, только с целью «снять картинку», приказал открыть из «Градов» огонь по Степанакерту в условиях договоренности сторон о прекращении огня.
Гейдар Алиев старался сделать все, чтобы занять вакантный пост главы страны. Но его главная ударная сила - НФА - усилиями некоторых лидеров Фронта, стремящихся к властному Олимпу, вышла из повиновения Эльчибея и уже не подчинялась его воле. Более того, кувалда, которой он бил и свергал Везирова и Муталлибова, обрела некую самостоятельность и была готова действовать против него самого. Его сторонники в Баку, без ведомых НФА людей, были жалкой горсткой, с которой никто не считался. Вот почему в период избирательной кампании между мартом и июнем 1992-го года Гейдар Алиев не смог вмешаться в борьбу претендентов. Фронтисты и Ягуб Мамедов сохранили в силе пункт закона о выборах президента, по которому гражданин в возрасте выше 65 лет не имел права выдвигаться кандидатом в президенты Азербайджана. Этот пункт был введен Муталлибовым специально против Гейдара Алиева, и этот же пункт позволил Ягубу Мамедову и фронтистам не допустить самого опасного их соперника к участию в выборах.
Очень скоро Ягуб Мамедов понял, что он не в силах полностью контролировать ситуацию. Фронтисты де-факто захватывали власть в районах, подчиняли себе глав исполнительной власти. Хотя в НФА по списку оставалось семь тысяч членов, из которых активистами были всего тысяча, вновь открывшиеся перспективы привели к тому, что очень многие бывшие фронтисты вернулись в ряды организации, усилился приток и новых людей. Искандер Гамидов в автобусах со своими сторонниками выехал в Шемахинский район и там угрозами и избиениями запугал и усмирил протестующих земляков свергнутого президента Муталлибова.
В начале мая горстка сторонников Гейдара Алиева начала митинг перед зданием ВС в его поддержку. К тому времени площадь перед зданием ВС превратилась в полигон грязной и постыдной борьбы за власть различных группировок. Спустя день на площадь пришли сторонники Муталлибова во главе с Гаджи Абдулом и прогнали сторонников Гейдара Алиева во главе с Муртузом Алескеровым.
В Шуше местные авторитеты сместили главу исполнительной власти, «человека Ягуба Мамедова». На это место они выдвинули Низами Бахманова, который выехал в Баку пробивать указ о своем назначении. Рагим Газиев назначил кадрового офицера Эльбруса Оруджева комендантом Шуши с заданием организовать оборону города. Географическое расположение Шуши превращало его в неприступную крепость. Однако Оруджев сделал все, чтобы дезорганизовать оборону, морально разложить вооруженные формирования, посеять среди населения панику и сдать город армянским сепаратистам. Придя во власть, Гейдар Алиев присвоил Эльбрусу Оруджеву звание генерал-майора и сделал все, чтобы прикрыть этого офицера от судебного преследования, несмотря на явное пренебрежение им своим воинским долгом.
9 июл 2010 в 2:38
8-го мая 1992-го года Шуша пала. Большая часть гарнизона оставила город без боя, горстка же храбрецов, отчаянно сражавшаяся за город, была уничтожена. Отряды армянских боевиков с опаской входили в оставленный город, не веря в свою удачу. Успех им был обеспечен тем, что в Азербайджане, ставшем объектом агрессии, непрерывно шла грязная драка за власть.
После падения Шушы Ягуб Мамедов был в отчаянии и решил восстановить в пост президента Аяза Муталлибова. Среди фронтистов началась паника и в дело вмешались Турецкие власти и спецслужбы. Турция была готова поддержать фронтистов и предоставить им убежище, однако просто так отдавать нажитые должности не НФА, не поддерживающие их турецкие спецслужбы не собирались. (Конец второй республики)
После государственного переворота 5-6 марта 1992 года и объявления новых президентских выборов приезд в Баку в апреле 1992 года президента Турции Демирэля и открытая поддержка им кандидата от НФА Абульфеза Алиева, была расценена аналитиками всех мастей, как вмешательство во внутренние дела суверенного Азербайджана. Однозначно всем стала ясно, что турецкая сторона, почуяв ослабление позиции России в Азербайджане, открыто стала внедряться в регион.
Используя ататюркские националистические идеи “объединения всех тюрков”, турецкие дипломаты, опираясь на необразованную часть НФА, смогли возбудить у них националистические идеи, которые закончились выпадами на другие народы Азербайджана, являющиеся составной частью азербайджанской нации.
Ситуация в республике накалялась после отдачи без боя Кельбеджара армянам и заявления в государственных газетах Эбульфаза Алиева о том, что в Карабахе “льется кровь только турков” и “мы должны были отдать этот район армянам, т.к. нельзя позволить, чтобы в Армении произошел государственный переворот и Тер-Петросян покинул политическую арену".
Возмущенные этим заявлением лезгины, авары, талыши, курды и другие народы республики стали создавать свои националистические организации, целью которых было отделение от Азербайджана.
Одурманенные идеями объединения всех турков, эти горе-лидеры республики не смогли даже предположить, какую мину замедленного действия они вложили под фундамент республики. Надо сказать, что Ленкоранские события лета 1993 года, связанный с бунтом Аликрама Гумбатова, результат антинародной политики НФА. Политику, которую проводил НФА в отношении к своим народам, можно назвать враждебной. То, что не смогли делать армянские спецслужбы по рассеиванию вражды между народами, составляющими азербайджанскую нацию, преуспели А.Алиев, И.Гамбар и др.
И теперь с полной уверенностью можно сказать, они добились того, чтобы народы, веками живущие плечом к плечу в Азербайджане, стали с оглядкой относиться друг к другу. (Т. Джафарли)
Растерянность среди лидеров оппозиции была сильной, по словам Панаха Гусейнова, Этибар Мамедов покинул страну и вылетел в Турцию из-за опасения быть арестованным. Сам Этибар Мамедов утверждал, что его пригласили руководители Турции. Лидеры НФА обсуждали возможность перехода на нелегальное положение в ожидании лучших времен. Ситуацию переломили турецкие разведчики, работавшие с лидерами НФА под личиной дипломатов, ученых и журналистов. Они посоветовали лидерам НФА свергнуть, в случае возвращения, Муталлибова, для чего собрать толпу и захватить центры власти в столице.
На сессии ВС номенклатурное большинство с восторгом проголосовало за восстановление Муталлибова в должности президента. Муталлибов произнес грозную речь, в которой предупредил своих оппонентов о своей готовности прибегнуть к самым жестким мерам.
Тем временем перед зданием бывшего райкома им. 26 Бакинских комиссаров, занятого НФА под свою штаб-квартиру, собиралась толпа. Сначала несколько сотен людей слушали турецкие марши, которые Панах Гусейнов распорядился крутить для воодушевления масс. К утру разнеслось известие о том, что командир ОМОН-а Ровшан Джавадов объявил о своем решении не выполнять приказ Муталлибова, о применении силы для разгона демонстрантов, если таковой поступит. Гурбан Мамедов, вчерашний политический заключенный, связался по телефону с Гейдаром Алиевым. Разговор транслировался на всю площадь через усилители:
- Гейдар бей, народ собрался идти на штурм Верховного Совета и президентского аппарата в знак протеста против незаконного возвращения Муталлибова. Как вы относитесь к этому?
- Я солидарен с народом и одобряю действия НФА.
- Гейдар бей, народ тревожиться из-за двух обстоятельств. Вмешается ли российская армия, и применит ли Муталлибов силу против народа.
- Азербайджан стал суверенным государством, российские войска не имеют права вмешиваться во внутренние дела нашего государства и не вмешаются. Что касается Муталлибова, то он - трус, и сбежит, как только вы начнете свой марш.
Толпа одобрительно зашумела и зааплодировала. Иса Гамбаров на митинге перед штаб-квартирой НФА объявил, что «НФА объявляет себя защитником Конституции Азербайджана». Практику этой защиты предстояло узнать, и очень скоро, всему народу.
Когда собралось около пяти тысяч человек, все двинулись вперед по ул. Рашида Бейбутова, подбадривая друг друга. Во главе колонны шел БТР с не вполне исправным двигателем, из-за чего на крутых подъемах людям приходилось толкать бронетранспортер руками.
Маршрут, по которому следовала толпа, был умышленно выбран окольным, по ул. Рашида Бейбутова наверх, до ул. Бакиханова, по ней до проспекта Строителей с выходом на проспект Нариманова и по прямой до здания ВС. По пути к толпе присоединялись зеваки. Вскоре численность процессии перевалила за 10 тысяч, и к зданию ВС подошла уже внушительная масса людей. Когда голова колонны с БТР достигла площади перед зданием ВС, сверху, с верхнего этажа гостиницы «Москва», началась сильная стрельба… холостыми пулями. Пол, устланный огромным количеством холостых гильз, заснял и показал зрителям тележурналист Миршахин Агаев. Кому-то надо было создать видимость боя и стрельбы по народу. В панике некий парень попал под злополучный БТР и погиб. Он так и остался единственной, но безымянной жертвой опереточного восстания. Толпа побежала к зданию ВС, ворвалась внутрь, выломала стеклянные двери и окна, нещадно поливая огнем из автоматов стены и потолок здания ВС.
Когда началась стрельба, один из видных деятелей национального движения Искандер Гамидов находился неподалеку от здания МНБ. С ним случился обморок, люди внесли его в приемную МНБ и потребовали лекарства для героического руководителя народного восстания. Беженец из Шуши, журналист Хикмет Сабироглу, находившийся в этот момент рядом с ним, рассказывает: «Когда потерявшего сознание Искандера люди внесли внутрь здания МНБ, я побежал направо и спрятался в Аллее почетного захоронения за высоким надгробным камнем. Оглянувшись, я увидел Фахмина Гаджиева, прятавшегося за каким-то обелиском еще дальше от меня».
Через два часа этот самый Фахмин Гаджиев в военной фуражке с красным околышем, появился на экране телевизоров и поставил ультиматум Муталлибову: или он сдает власть, или авиация начинает бомбить президентский дворец. На самом же деле танки российского генерала Суфьяна Беппаева, стоявшие вокруг президентского дворца, и которых так опасались фронтисты, спокойно развернулись и вернулись в свои казармы.
Никаких достоверных сведений о деятельности Муталлибова в эти часы нет. Кроме воспоминаний одного человека: госсоветника по экономике Вахида Ахундова. Увидев, что кроме него и еще одного сотрудника, в огромном здании никого нет, он решил в 15 часов уйти домой. Когда он спустился на первый этаж, в фойе здания со стороны Совмина вошел президент Муталлибов в сопровождении телохранителей. Увидев своего экономсоветника, президент подошел, обнял его и со смехом сказал: «Ну что, Вахид Джумшудович, создали мы революционную ситуацию?»
Смущенный госсоветник невольно тоже обнял президента и почувствовал, что под пиджаком у того надет легкий бронежилет. После этих слов Муталлибов вышел из здания, сел в машину и уехал на военный аэродром, откуда вылетел в Москву. (Конец второй республики)
Это была вторая отставка, вторая революция, второй раз Аяз Муталлибов отказывался применять силу против своего народа. Второй раз НФА устраивал кашу, в результате чего армяне зашли в пустой город Лачын. Именно НФА давал распоряжения отвести военные силы из Лачына оставив город армянам. Возможно, почуяв беду и угрозу для себя, НФА договорился с властями России, которые в самый последний момент, почему-то отказались поддержать Аяза Муталлибова. Видимо НФА за отставку Муталлибова платил городами Карабаха. И естественно, что Гейдар Алиев был забыт. Народный фронт добился своего, и считаться более с Гейдаром Алиевым не собирался. За время правления НФА в Азербайджане происходила очень тяжелая борьба за власть. С одной стороны внутри НФА, с другой стороны оппозиция в лице Этибара Мамедова, с третьей стороны хитрый Гейдар Алиев, который пытался всякими путями отомстить НФА и скинуть его за предательство. Ну и, конечно же, не верный подход к проблеме Карабаха, отказ сотрудничать с Россией и наступления армян довело до отчаяния и Абульфаза Алиева и его соратников.
С другой стороны, Гейдар Алиев находит подход к Турции. Он договаривается с Турцией и в дальнейшем Турция будет поддерживать не тюркиста Абульфаза Алиева а именно Гейдара Алиева.
Тем временем в Нахичевани Гейдар Алиев закончил последние приготовления к разгрому местного отделения НФА. Рассматривая тактику Гейдара Алиева в отношении НФА, приходится соглашаться с тем, что Гейдар Алиев был во второй половине ХХ века, возможно, единственным политиком «ленинского типа». Завидная гибкость, терпение, всеядность в идеологических терминах и понятиях и безграничная готовность предать союзников и репрессировать их, применив для их шельмования любые провокации - вот неполный список большевистских достоинств, которые продемонстрировал Гейдар Алиев в маленьком Нахичевани.
Придя к власти 2-го сентября 1991-го года на плечах оголтелых фронтистов и заняв пост председателя Высшего Меджлиса Нахичеванской Автономной Республики, Гейдар Алиев прежде всего отстранил от власти оказавшихся неверными ему партократов и возвысил фронтистов. Вчерашний выпускник Института народного хозяйства Фарамаз Аллахвердиев стал «хозяином» Шарурского района, фронтист Рамиз Тагиев - Джульфинского района, фронтист Фарадж Гулиев - Ордубадского района. Фарамаз женился на сестре Неймата Панахова и начал строить себе двухэтажное семейное гнездышко. Другие фронтисты тоже не оставались внакладе. Беджан Фарзалиев, назначенный премьер-министром, в огромных количествах продавал металл и технику в Иран и Турцию. То, что прежде номенклатурные воры брали с опаской, фронтисты хватали гласно и нагло.
А Гейдар Алиев собирал на всех них компромат. Молча наблюдал, опутывал их своей сетью соглядатаев, аккуратно складывал в папочки сведения об их деяниях. Осенью 1992-го года он счел, что время сокрушить зарвавшихся нахичеванских фронтистов настало. Операция была подготовлена блестяще, старый чекист учел все, вплоть до политического невежества лидеров Фронта. Создав прекрасные деловые отношения с президентом Армении Левоном Тер-Петросяном, также заинтересованным в том, чтобы не воевать на два фронта, найдя общий язык с премьер-министром Турции Сулейманом Демирелем и президентом Ирана Али Акбаром Хашеми-Рафсанджани, Гейдар Алиев превратился из руководителя автономии в деятеля регионального масштаба. Постоянно сетуя на то, что бакинские власти не уделяют нуждам населения автономной республики должного внимания, он добился того, что население все беды и невзгоды связывало с бакинской властью, а любое улучшение с именем Гейдара Алиева, который «день и ночь думает о народе».
Трибун гигантских митингов Сируз Тебризли, которого фронтисты собирались то ли арестовать, то ли избить, то ли убить, нашел убежище и защиту у Гейдара Алиева, который тесно общался с ним в это время. Вот рассказ Сируза: «Хотя я был в курсе всех тонкостей разработанного плана, но иногда начинал сомневаться в успехе. А вдруг что-то не сработает? Гейдар Алиев с усмешкой уверял меня, что все сработает, и сработает прекрасно. Накануне он выступил в Высшем Меджлисе и, демонстрируя гнев, пригрозил НФА объявить о выходе Нахичеванской Автономной Республики из состава Азербайджана и присоединении к Турции». Ход был сделан верный. Нервы у беев сдали, и Эльчибей издал указ о назначении фронтиста Сиявуша Мустафаева министром внутренних дел Нахичевани. По Конституции президент был обязан согласовать его кандидатуру с председателем Высшего Меджлиса Автономной Республики, но по понятным причинам не сделал этого. Гейдар Алиев выразил свой протест против нарушения прав Нахичевани. Фронтисты автономии собрали митинг и захватили здание МВД, водрузив в кресло министра-назначенца Эльчибея. Тогда вдруг появилась электроэнергия, которой не было давно по причине дискриминации нахичеванцев бакинскими властями, заработали радио и телевидение, которые начали транслировать выступления Гейдара Алиева перед депутатами. Глава автономии обрисовал ужасную картину анархии и беззакония, чинимых фронтистами, призвал население защитить Нахичевань от посягательств извне. Все было готово: население потянулось на площадь, приехали жители даже деревень, расположенных близ города. Ораторы начали разогревать толпу, призывать идти на МВД. Информация о количестве митингующих и их настроении стекалась, благодаря заботам Гейдара Алиева, в МВД. Ораторы начали призывать «уничтожить предателей, покусившихся на права великого сына Нахичевани, отца и деда всех азербайджанцев».
(часть 2)Толпа несколько раз начинала движение, но будто волшебным мановением руки останавливалась, и продолжала разогреваться, постепенно доходя до степени массовой истерии. Тут кто-то посоветовал фронтистам во избежание большого кровопролития, «освободить здание». Горстка фронтистов перед перспективой быть смятой и растерзанной огромной толпой сочла за благо освободить здание и ретироваться.
Гейдар Алиев начал расправу над своими вчерашними соратниками. Заставил он подняться на ноги в Высшем Меджлисе Фарамаза Аллахвердиева и стал зачитывать его грехи перед народом и законом: где и как нарушил права граждан, у кого и сколько брал. Зачитывал медленно, с расстановкой, спрашивал у растоптанного и жалкого Фарамаза: «Верно я говорю?» Тот поддакивал: «Совершенно верно». Закончил патриарх чтение и спросил пламенного оратора: «Что ты заслуживаешь за все свои деяния?» Подавленный Фарамаз, зная о прямой трансляции на весь Нахичевань, дабы спасти остатки репутации, пролепетал: «Даже смерти мне мало за это!» И тут суровый генерал проявил великодушие: «Ты молод, совершил ошибки, я прощаю тебя, достаточно твоей отставки». И тут же на его место назначил кого-то из переметнувшейся на его сторону бывшей номенклатуры. Так он сместил с руководящих должностей фронтистов, и депутаты от НФА стали третируемой оппозицией в Высшем Меджлисе. Угрозу Искандера Гамидова высадить десант в Нахичевани и «положить Гейдара Алиева в карман, всадить ему пулю в голову» патриарх превратил в пустой звук, для чего приказал выставить на взлетной полосе Нахичеванского аэропорта грузовики, дабы ни один самолет из Баку не мог приземлиться.
Не забывал Гейдар Алиев и о пропаганде. Он звонил в Баку правозащитнице Арзу Абдуллаевой и просил защитить его права. Он просил и академиков защитить его. Ученые садились писать заявление, но, как только начинали писать, выходила бесконечная ода великому политику, а до сути вопроса никак не могли дойти. По просьбе президента АН Эльдара Салаева я за 10 минут написал текст заявления для академиков объемом в страницу машинописного текста.
Так для Эльчибея повторилась ситуация Муталлибова: ему перестала подчиняться не только Нагорно-Карабахская Автономная Область, но и Нахичеванская Автономная Республика!
При Муталлибове любое повышение цен на хлеб и другое продовольствие вызывало шквал критики со стороны лидеров и прессы НФА. Но, придя к власти и столкнувшись с такими понятиями, как спрос и предложение, бюджет, хозрасчет, баланс и прочее, они вынуждены были поднять цены и на хлеб, и на все остальное. И тут их точно такими же методами начала позорить и обвинять оппозиция, работающая на Гейдара Алиева, прежде всего партия Национальной независимости Этибара Мамедова, куда вошли, с подачи нахичеванского лидера, многие видные ученые и деятели культуры республики.
В начале 1993-го года скончался академик Гасан Алиев, старший брат Гейдара Алиева. Укрепивший свои тылы в Нахичевани Гейдар Алиев прилетел в Баку, на поминки брата. Тут он несколько раз встретился с президентом. Последняя встреча тет-а-тет проходила в резиденции Эльчибея и продолжалась 8 часов. Бывший помощник Гейдара Алиева Рафаэль Аллахвердиев впоследствии рассказал прессе, как, провожая гостя, президент открыл заднюю дверь машины и почтительно дожидался того, когда сядет Гейдар Алиев. Много раз и Эльчибея, и Гейдара Алиева спрашивали о содержании этой долгой беседы. Эльчибей отнекивался, говоря, что «всему свое время», а Гейдар Алиев на вопрос Араза Ализаде о содержании беседы ответил уклончиво: «Он говорил без устали и столь странные вещи, что я просто молчал и слушал». Мне же представляется, что все эти долгие часы Гейдар Алиев прорабатывал со своим давним поклонником подробности плана передачи власти ему, ради сохранения ее за трайбом и кланом. Затем Гейдар Алиев надолго выехал в Москву, видимо, пробивая добро московских властей на свой приход к власти.
Впоследствии, из нескольких источников я узнал, что президент Эльчибей и его соратники получали из достоверных источников информацию о готовящемся захвате Кельбаджарского района. Об этом докладывала разведка, предупреждал азербайджанец, работавший в МИД России, который с риском для жизни привез добытые им документы российского Генштаба и показал Исе Гамбарову. Последний выслушал информацию, ничего не предпринял, а на одном из совещаний сообщил о попытках российской разведки ввести его в заблуждение.
Армянская армия 27-го марта 1993-го года, как и ожидалось, начала наступление на Кельбаджарский район. Азербайджанские части не были готовы отразить его. Не было координации, устойчивой связи и взаимовыручки. Армянские войска успешно подавляли разрозненные очаги сопротивления. По азербайджанским позициям армянская артиллерия била как со стороны Нагорного Карабаха, так и со стороны Армении. Население в панике стало разбегаться. Спастись можно было только через заснеженный Муровский перевал, высотой4000 метров , и на вертолетах. По телевидению показывали, что творит паника с людьми: мужчины в больших папахах, отталкивая женщин, лезли в вертолет, чтобы спасти свои жизни.
После возвращения из Азербайджана на родину президент Турции Тургут Озал скончался от сердечного приступа. На его похороны из Азербайджана поехали президент Эльчибей и Гейдар Алиев. Во время нахождения этих двух руководителей в Анкаре произошел знаменательный случай, о котором мне поведал бывший фронтист Мамед Ализаде: «Я был дружен с начальником охраны Озала. Он пригласил меня в Турцию на лечение, т.к. у меня были проблемы со здоровьем. Когда скончался Озал, его обязанности стал исполнять премьер-министр Сулейман Демирель, которого начали охранять люди из президентской охраны. Благодаря своему другу я присутствовал при всех этих встречах и проводах. После похорон Эльчибей должен был вылететь в Баку в одном самолете с Гейдаром Алиевым. Последний подошел к Эльчибею и попросил разрешения остаться «поговорить с Сулейман беем». Эльчибей достаточно решительно ответил отказом. Слышавший разговор Сулейман Демирель подошел к Эльчибею и сказал: «Абульфаз бей, я очень прошу вас позволить Хайдар бею остаться. Нам, старикам, хочется немного вспомнить дни минувшие». Эльчибей не мог отказать в просьбе Демирелю и взошел по трапу на самолет. Когда самолет выруливал на старт, махавший рукой на прощание Сулейман Демирель, повернувшись с улыбкой к Гейдару Алиеву, сказал:
- Отвалил! (эвфемизм употребленного матерного словечка)
И оба, радостные, отправились в «VIP» зал для беседы тет-а-тет. (Конец второй республики)
Еще одно событие произошло в Анкаре во время встречи трёх президентов: Азербайджана, Турции и Армении, в которой участвовал и председатель Милли Меджилиса Нахичевани, произошло удивительное событие, которое уловили фактически все политические обозреватели, писавшиеся об этом. Президент Турции Демирель во время переговоров трех президентов оставил за дверью Абулфаза Алиева, как ребенка, и фактически функцию президента Азербайджана на этой встрече исполнил Г.Алиев.
После такого оборота событий всем стало ясно, что турецкий лидер объяснил своему наставнику А.Алиеву, что Турция уже делает ставку на Г.Алиева и вскоре “его друг и брат” должен стать президентом Азербайджанской республики.
Поэтому после Гяньджинских событий власть в республике с молчаливого согласия НФА перешла к Г.Алиеву- “хозяину НФА”. (Т.Джафарли)
По городу поползли слухи о том, что попойки президента участились. Работавший в аппарате президента знакомый потрясенно рассказывал, что ему лично пришлось наблюдать в президентской резиденции, как охрана с трудом снимает с пожарной лестницы пьяного Эльчибея, вопящего об измене. Фронтистская печать продолжала винить во всем Рагима Газиева и Сурета Гусейнова. Сурет Гусейнов вновь возглавил свою часть и вывел ее на полигон «Сейфали» близ Гянджи. Он уже открыто игнорировал приказы президента. С Эльчибеем повторялась история Аяза Муталлибова и Ягуба Мамедова: руководители силовых структур выходили из подчинения. Пресса начала открыто писать о противостоянии между гянджинским полковником и бакинскими властями.
Еще один штрих в картине тех дней, поведанный мне журналистом Тофигом Тюркелем: «Я тогда дружил с Нейматом Панаховым и сидел с ним во дворце культуры завода Саттархана (бывшая им. Шмидта), но в разных кабинетах. У нас был спаренный телефон. В один из дней в конце апреля раздался звонок, мы сняли трубки одновременно. Неймат не почувствовал, что я тоже на проводе. Раздался голос Гейдара Алиева, который звонил из Нахичевани.
- Неймат, что-то Сурет мешкает, тебе надо выехать в Гянджу и ускорить события…»
Неймат на самом деле срочно выехал в Гянджу, но из-за репутации приближенного Гейдара Алиева Сурет Гусейнов не подпускал его к себе. Тогда Неймат подобрался к одному из помощников Сурета Гусейнова и рассказывал тому о смертельной болезни Гейдара Алиева. «Да он в день глотает 20 таблеток! Ему делают пять инъекций! У него на дню минимум два приступа!»
Информацию о неизлечимой болезни патриарха и скорой его кончине донесли до Сурета. Полковника это заинтересовало, и он вызвал к себе Неймата. После этого Неймат прилип к нему и отходил только тогда, когда его отгоняли силой.
4-го июня, в ходе операции, скромно названной «Тайфун», воинская часть Сурета Гусейнова была атакована правительственными войсками. Казармы обстреляли из артиллерийских орудий, была применена бронетехника. Для атаки на воинскую часть численностью не более 250 солдат было сосредоточено 4 тысячи солдат и офицеров. Более половины группировки была снята с фронта. К Гяндже были стянуты части Внутренних Войск, которыми командовал Фахмин Гаджиев, и президентская гвардия, отборная часть, верная Эльчибею. Армейскими частями должен был руководить Дадаш Рзаев.
Произошло невероятное. Сурет Гусейнов не только отбил атаку, но и захватил в плен генерального прокурора Ихтияра Ширинова, заместителя министра национальной безопасности Сульхеддина Акперова и ряд других высокопоставленных лиц, съехавшихся в Гянджу для «решения вопроса». Некие силы расстреляли автобус с бойцами президентской гвардии. Министр обороны Дадаш Рзаев и командующий внутренними войсками Фахмин Гаджиев на время исчезли. Сурет Гусейнов открыто взял город Гянджу под свой контроль.
Первым делом он приказал генеральному прокурору Ихтияру Ширинову выписать ордер на арест государственного преступника Абульфаза Алиева. Генерального прокурора не били, не пытали, ему просто приказали, и он приказ выполнил. Через день по рукам в Баку ходила ксерокопия ордера на арест действующего президента.
В президентском дворце, в Совете безопасности шли непрерывные совещания. Что делать? Панах Гусейнов, самый решительный из фронтистов, предлагал население Гянджи эвакуировать, а сам город подвергнуть бомбардировке с воздуха. Его поддерживал и улизнувший из Гянджи в Баку Фахмин Гаджиев. Другие советовали предложить Сурету Гусейнову мировую, пойти на компромисс.
Эльчибей был растерян и зол на своих соратников, которых наделил огромными полномочиями. 4-го июня 1993-го года в здании МВД, откуда управлялась операция «Тайфун», рядом с министром Абдуллой Аллахвердиевым находились спикер парламента Иса Гамбаров и госсоветник Ариф Гаджиев. И вот результат: 4-х тысячное войско разбежалось, ряд высших чиновников в плену у мятежника, деятельность всех структур власти парализована, Сурет Гусейнов требует ареста президента, наказания всех тех, кто повинен в пролитии братской крови.
Обсуждение непростой ситуации перекинулось из властных кабинетов в Милли Меджлис. В парламенте с яростным обличением властей, «проливших кровь народа», выступил Этибар Мамедов, как будто не он был одним из главных виновников более масштабного кровопролития 20-го января 1990-го года. Но, замазанные одной кровью и скованные одной цепью, лидеры НФА не могли осадить рвущегося к власти вчерашнего соратника. «Иса, твои руки по локоть в крови!» - кричал Этибар Мамедов спикеру. «Я открою тайну падения Шуши» - грозился он. «Тогда я открою тайну падения Лачина», - раздраженно парировал Иса Гамбаров. Народ, до конца не понимая, о чем идет речь, с изумлением наблюдал за ожесточенной перепалкой бывших соратников, «народных героев», «защитников Карабаха», обвиняющих друг друга в предательстве.
Как стало известно позднее, в это время между лидерами НФА и Гейдаром Алиевым шел ожесточенный торг. Лидеры Фронта предлагали генералу КГБ третью по значению в стране должность премьер-министра. Гейдар Алиев отказывался, резонно полагая, что второй пост ближе к посту президента.
Из Баку в Гянджу для разбирательства выехала комиссия, состоящая из депутатов и видных аксакалов. Члены комиссии осмотрели руины казарм, опросили свидетелей и подготовили отчет, резко критикующий действия администрации президента Эльчибея. Отчет комиссии на Милли Меджлисе страстно зачитал поэт, публицист, бывший член Правления НФА, министр информации и печати Сабир Рустамханлы. Тем самым он гарантировал сохранение за собой еще на несколько лет поста министра и при Гейдаре Алиеве.
Истерика и панические настроения среди лидеров НФА и руководителей государства росли. Алякрам Гумматов выдвинул свой передовой отряд до Билясувара. 13 июня телевидение начало прямую трансляцию заседания Милли Меджлиса. Иса Гамбаров уже подал в отставку, заседание вел первый заместитель председателя ВС Тамерлан Гараев. Он потребовал от президента, хмуро сидящего на возвышении позади президиума, дать информацию о своих переговорах с Гейдаром Алиевым. Эльчибей отказался говорить. Тогда Тамерлан Гараев обратился к Гейдару Алиеву, который скромно сидел в середине зала.
Гейдар Алиев встал, привычно проверил, застегнуты ли пуговицы пиджака, степенно направился к трибуне. С этого момента и до самой своей кончины он мертвой хваткой вцепился во власть.
Началась особая история, полная психологических тонкостей и драматических коллизий, где во главу угла было поставлено одно – власть. Он начал мастерски управлять раздираемых страхом и алчностью людьми, собравшимися волей случая в зале под названием Милли Меджлис Азербайджанской Республики. Он не торопясь, без спешки, получил карт-бланш на переговоры с Суретом Гусейновым и выехал в Гянджу.
Там им был великолепно сыгран спектакль «Смертельно больной старик». Выйдя из машины, он демонстративно принял несколько таблеток, стал обнимать и целовать грязных и бородатых солдат Сурета Гусейнова, повторяя «да буду я вашей жертвой». В беседе с Суретом Гейдар Алиев изображал крайнюю степень покорности. «Ты будешь молодым шахом, я - твой старый везирь». Гроссмейстер политической сцены, он говорил на языке сказок, наиболее понятном его несмышленым собеседникам. Ему удалось легко обвести вокруг пальца Сурета. Причем он использовал его двояко: и как пугало для фронтистов, и как козел отпущения для общественности, сваливая на него все незаконное и негативное, выставляя себя единственным спасителем Отечества и сторонником законности.
Пока Эльчибей был президентом, Гейдар Алиев говорил о нем подчеркнуто уважительно, часто повторял, что «меня пригласил в Баку уважаемый президент Эльчибей». После того, как он присвоил большую часть полномочий президента, в его речи начали проскальзывать интонации пренебрежения к нему. Обращаясь к депутатам-фронтистам, он их стыдил: «Чего же вы хотите? Эльчибей у себя в деревне пьет водку, а я разбираюсь с тем, что вы натворили». Став же президентом, Гейдар Алиев начал откровенно глумиться над ним: в интервью российскому телевидению он показывал Андрею Караулову ковер на полу кабинета президента и с усмешкой говорил, что именно на него мочился пьяный Эльчибей.
17 июня в резиденцию Эльчибея, охраняемую самыми фанатичными фронтистами, въехала машина, где сидели Гейдар Алиев, Расул Гулиев и Этибар Мамедов. Через несколько часов они в том же составе выехали из резиденции. Фронтисты были уверены, что охраняют истинно народного, демократичного президента Эльчибея от происков врагов демократии. А в это время Эльчибей, через другой выход покинул резиденцию, поехал в аэропорт, вместе с личной охраной сел в самолет и улетел в Нахичевань, где поселился на долгих четыре года в своем родном селе Келеки Ордубадского района. По иронии судьбы, название этого села означает на азербайджанском языке «проделка, мошенничество, обман».
Высокопоставленные функционеры НФА и народ о бегстве президента узнали только утром. Этибар Мамедов сразу же представил в парламент законопроект о лишении президента большинства полномочий и передачи их спикеру – Гейдару Алиеву. Напрасно Тофиг Гасымов, Ибрагим Ибрагимов и другие незамаранные коррупцией и бесчинствами депутаты из «демблока» настаивали на сохранении за президентом основных полномочий. Демблок распался, большинство перебежало на сторону победителя. Председатель Верховного суда Таир Керимли впал в истерику, начал кричать, что он видит подноготную происходящего, целью которой является восстановление власти местнического клана над страной. Парламент проголосовал за проект решения, представленного Этибаром Мамедовым. Во время майского переворота в 1992 году Этибар Мамедов требовал от НФА пост премьер-министра, включая контроль над нефтью и силовыми министерствами. Тогда его обманули. Сейчас он старался ради той же цели, не подозревая, что будет вновь обманут. Но пока он блистал на авансцене, опираясь на свою близость к Гейдару Алиеву и свой вооруженный отряд. И лидеры НФА, и Этибар Мамедов, и Сурет Гусейнов думали, что они используют Гейдара Алиева. Кто кого использовал, показала История.
Посол США Ричард Майлз вылетел в Келеки и стал убеждать Эльчибея вернуться в Баку, гарантируя ему безопасность. Если не было сговора с Гейдаром Алиевым, и Эльчибей спасался в Келеки только от расправы Сурета Гусейнова, то вполне логичным было бы его возвращение под гарантией защиты самой могучей державы мира. Однако Эльчибей категорически отверг предложение посла США.
В интервью журналистам он заявил, что лишить его президентских полномочий может только всенародный референдум. Гейдар Алиев в августе провел указанный Эльчибеем референдум с заранее известным результатом, и в ноябре провел выборы президента, на которых победил двух никчемных, никому неизвестных кандидатов - Каррара Абилова и Закира Тагиева. Победил он, естественно, убедительно, но не удержался от фальсификации, объявив, что на выборах приняло участие свыше 98% избирателей, из коих за него проголосовало 99%.
Все это время Гейдар Алиев тщательно и систематически укреплял власть, рассаживая на ключевые посты своих людей. Сурета Гусейнова он назначил премьер-министром. Я был на балконе для прессы, когда в парламент вошел мятежный полковник. Царила гробовая тишина. Кандидатура Сурета Гусейнова прошла под овации присутствовавших… Спустя почти полтора года тот же парламент, почти при такой же гробовой тишине, но без оваций, принял отставку растоптанного Гейдаром Алиевым Сурета Гусейнова.
Обладающий своеобразным чувством юмора Гейдар Алиев назначил Неймата Панахова… советником государственного советника Арифа Рагимзаде. Декоративный и издевательски никчемный пост не протрезвил «соловья Мейдана», и он начал открыто претендовать на роль преемника Гейдара Алиева, за что и был вскоре выброшен из обоймы. Тогда раздосадованный Неймат стал приоткрывать некоторые тайны лета 1993 года: «Районы один за другим сдавались врагу, и я сказал Гейдару, что надо спасать земли. Он ответил, что важнее всего сейчас посадить на все должности своих людей, дабы укрепить власть».
После прихода к власти Гейдар Алиев предложил Рагиму Газиеву пост вице-премьера, курирующего оборонную промышленность. Название должности звучало пышно и грозно, но Рагим лучше всех знал, что никакой оборонной промышленности в республике нет. Разъяренный Рагим обрушился потоком ругательств на обманувшего его Гейдара Алиева. Естественно, и он был арестован, обвинен в предательстве и приговорен к длительному тюремному заключению. Освобожден он был уже в 2005-ом году.
Гейдар Алиев хотел рассчитаться и с Исой Гамбаровым. Он пригласил его на трибуну, дабы обрушить и на него поток гневных обвинений. Но Иса, не желая стать боксерской грушей для Гейдара Алиева, твердо отказался выйти на трибуну. Депутата Ису Гамбарова, без лишения его депутатской неприкосновенности, как это было неоднократно и при власти НФА, арестовали. Дабы свалить вину за это беззаконие на Сурета Гусейнова, Гейдар Алиев приказал этапировать депутата в Гянджу, где он просидел в тюрьме более месяца.
После прихода Гейдара Алиева к власти по приглашению президента Эльчибея, в знак протеста почти все госчиновники-фронтисты, в соответствие с их формулировкой, «заморозили» свою деятельность. Это облегчило задачу Гейдара Алиева, который, не встречая сопротивления аппарата, начал массовую зачистку фронтистов и назначать своих земляков, родственников, знакомых и просто состоятельных людей, способных купить должность.
На заседании ММ он публично поиздевался над министром национальной безопасности Фахраддином Тахмазовым, снял его и назначил на этот пост родственника Сурета Гусейнова, Наримана Имранова, профессионального чекиста. Тому тоже предстояло вкусить горький тюремный хлеб и прожить годы в застенках, однако тогда все новые кадры воспринимались с огромным энтузиазмом. Главным было выкорчевать «фронтизм» со всех этажей государственного аппарата.
Еще до избрания президентом, Гейдар Алиев расформировал 32 учебных центра, где турецкие инструктора готовили боевые части для обороны Карабаха. Он почти без боя сдал Агдам, Физули, Джебраил, Зангелан и Губадлы, направил более чем полумиллионный поток беженцев под опеку международных гуманитарных организаций и «братских» Ирана, Турции, Кувейта и Саудовской Аравии, издал указ, разрешающий беженцам захватывать пустующие, даже временно, квартиры. Главного, ради чего Алиев так рвался к власти, он добился. Он заставил Запад и нефтяные компании признать его хозяином азербайджанской нефти, начать с ним переговоры о праве на добычу, транспортировку и продажу нефти. Тем самым он заложил основу баснословного богатства своей семьи и благополучия своего клана. (Конец второй республики)
Гейдар Алиев начал расправу над своими вчерашними соратниками. Заставил он подняться на ноги в Высшем Меджлисе Фарамаза Аллахвердиева и стал зачитывать его грехи перед народом и законом: где и как нарушил права граждан, у кого и сколько брал. Зачитывал медленно, с расстановкой, спрашивал у растоптанного и жалкого Фарамаза: «Верно я говорю?» Тот поддакивал: «Совершенно верно». Закончил патриарх чтение и спросил пламенного оратора: «Что ты заслуживаешь за все свои деяния?» Подавленный Фарамаз, зная о прямой трансляции на весь Нахичевань, дабы спасти остатки репутации, пролепетал: «Даже смерти мне мало за это!» И тут суровый генерал проявил великодушие: «Ты молод, совершил ошибки, я прощаю тебя, достаточно твоей отставки». И тут же на его место назначил кого-то из переметнувшейся на его сторону бывшей номенклатуры. Так он сместил с руководящих должностей фронтистов, и депутаты от НФА стали третируемой оппозицией в Высшем Меджлисе. Угрозу Искандера Гамидова высадить десант в Нахичевани и «положить Гейдара Алиева в карман, всадить ему пулю в голову» патриарх превратил в пустой звук, для чего приказал выставить на взлетной полосе Нахичеванского аэропорта грузовики, дабы ни один самолет из Баку не мог приземлиться.
Не забывал Гейдар Алиев и о пропаганде. Он звонил в Баку правозащитнице Арзу Абдуллаевой и просил защитить его права. Он просил и академиков защитить его. Ученые садились писать заявление, но, как только начинали писать, выходила бесконечная ода великому политику, а до сути вопроса никак не могли дойти. По просьбе президента АН Эльдара Салаева я за 10 минут написал текст заявления для академиков объемом в страницу машинописного текста.
Так для Эльчибея повторилась ситуация Муталлибова: ему перестала подчиняться не только Нагорно-Карабахская Автономная Область, но и Нахичеванская Автономная Республика!
При Муталлибове любое повышение цен на хлеб и другое продовольствие вызывало шквал критики со стороны лидеров и прессы НФА. Но, придя к власти и столкнувшись с такими понятиями, как спрос и предложение, бюджет, хозрасчет, баланс и прочее, они вынуждены были поднять цены и на хлеб, и на все остальное. И тут их точно такими же методами начала позорить и обвинять оппозиция, работающая на Гейдара Алиева, прежде всего партия Национальной независимости Этибара Мамедова, куда вошли, с подачи нахичеванского лидера, многие видные ученые и деятели культуры республики.
В начале 1993-го года скончался академик Гасан Алиев, старший брат Гейдара Алиева. Укрепивший свои тылы в Нахичевани Гейдар Алиев прилетел в Баку, на поминки брата. Тут он несколько раз встретился с президентом. Последняя встреча тет-а-тет проходила в резиденции Эльчибея и продолжалась 8 часов. Бывший помощник Гейдара Алиева Рафаэль Аллахвердиев впоследствии рассказал прессе, как, провожая гостя, президент открыл заднюю дверь машины и почтительно дожидался того, когда сядет Гейдар Алиев. Много раз и Эльчибея, и Гейдара Алиева спрашивали о содержании этой долгой беседы. Эльчибей отнекивался, говоря, что «всему свое время», а Гейдар Алиев на вопрос Араза Ализаде о содержании беседы ответил уклончиво: «Он говорил без устали и столь странные вещи, что я просто молчал и слушал». Мне же представляется, что все эти долгие часы Гейдар Алиев прорабатывал со своим давним поклонником подробности плана передачи власти ему, ради сохранения ее за трайбом и кланом. Затем Гейдар Алиев надолго выехал в Москву, видимо, пробивая добро московских властей на свой приход к власти.
Впоследствии, из нескольких источников я узнал, что президент Эльчибей и его соратники получали из достоверных источников информацию о готовящемся захвате Кельбаджарского района. Об этом докладывала разведка, предупреждал азербайджанец, работавший в МИД России, который с риском для жизни привез добытые им документы российского Генштаба и показал Исе Гамбарову. Последний выслушал информацию, ничего не предпринял, а на одном из совещаний сообщил о попытках российской разведки ввести его в заблуждение.
Армянская армия 27-го марта 1993-го года, как и ожидалось, начала наступление на Кельбаджарский район. Азербайджанские части не были готовы отразить его. Не было координации, устойчивой связи и взаимовыручки. Армянские войска успешно подавляли разрозненные очаги сопротивления. По азербайджанским позициям армянская артиллерия била как со стороны Нагорного Карабаха, так и со стороны Армении. Население в панике стало разбегаться. Спастись можно было только через заснеженный Муровский перевал, высотой
После возвращения из Азербайджана на родину президент Турции Тургут Озал скончался от сердечного приступа. На его похороны из Азербайджана поехали президент Эльчибей и Гейдар Алиев. Во время нахождения этих двух руководителей в Анкаре произошел знаменательный случай, о котором мне поведал бывший фронтист Мамед Ализаде: «Я был дружен с начальником охраны Озала. Он пригласил меня в Турцию на лечение, т.к. у меня были проблемы со здоровьем. Когда скончался Озал, его обязанности стал исполнять премьер-министр Сулейман Демирель, которого начали охранять люди из президентской охраны. Благодаря своему другу я присутствовал при всех этих встречах и проводах. После похорон Эльчибей должен был вылететь в Баку в одном самолете с Гейдаром Алиевым. Последний подошел к Эльчибею и попросил разрешения остаться «поговорить с Сулейман беем». Эльчибей достаточно решительно ответил отказом. Слышавший разговор Сулейман Демирель подошел к Эльчибею и сказал: «Абульфаз бей, я очень прошу вас позволить Хайдар бею остаться. Нам, старикам, хочется немного вспомнить дни минувшие». Эльчибей не мог отказать в просьбе Демирелю и взошел по трапу на самолет. Когда самолет выруливал на старт, махавший рукой на прощание Сулейман Демирель, повернувшись с улыбкой к Гейдару Алиеву, сказал:
- Отвалил! (эвфемизм употребленного матерного словечка)
И оба, радостные, отправились в «VIP» зал для беседы тет-а-тет. (Конец второй республики)
Еще одно событие произошло в Анкаре во время встречи трёх президентов: Азербайджана, Турции и Армении, в которой участвовал и председатель Милли Меджилиса Нахичевани, произошло удивительное событие, которое уловили фактически все политические обозреватели, писавшиеся об этом. Президент Турции Демирель во время переговоров трех президентов оставил за дверью Абулфаза Алиева, как ребенка, и фактически функцию президента Азербайджана на этой встрече исполнил Г.Алиев.
После такого оборота событий всем стало ясно, что турецкий лидер объяснил своему наставнику А.Алиеву, что Турция уже делает ставку на Г.Алиева и вскоре “его друг и брат” должен стать президентом Азербайджанской республики.
Поэтому после Гяньджинских событий власть в республике с молчаливого согласия НФА перешла к Г.Алиеву- “хозяину НФА”. (Т.Джафарли)
По городу поползли слухи о том, что попойки президента участились. Работавший в аппарате президента знакомый потрясенно рассказывал, что ему лично пришлось наблюдать в президентской резиденции, как охрана с трудом снимает с пожарной лестницы пьяного Эльчибея, вопящего об измене. Фронтистская печать продолжала винить во всем Рагима Газиева и Сурета Гусейнова. Сурет Гусейнов вновь возглавил свою часть и вывел ее на полигон «Сейфали» близ Гянджи. Он уже открыто игнорировал приказы президента. С Эльчибеем повторялась история Аяза Муталлибова и Ягуба Мамедова: руководители силовых структур выходили из подчинения. Пресса начала открыто писать о противостоянии между гянджинским полковником и бакинскими властями.
Еще один штрих в картине тех дней, поведанный мне журналистом Тофигом Тюркелем: «Я тогда дружил с Нейматом Панаховым и сидел с ним во дворце культуры завода Саттархана (бывшая им. Шмидта), но в разных кабинетах. У нас был спаренный телефон. В один из дней в конце апреля раздался звонок, мы сняли трубки одновременно. Неймат не почувствовал, что я тоже на проводе. Раздался голос Гейдара Алиева, который звонил из Нахичевани.
- Неймат, что-то Сурет мешкает, тебе надо выехать в Гянджу и ускорить события…»
Неймат на самом деле срочно выехал в Гянджу, но из-за репутации приближенного Гейдара Алиева Сурет Гусейнов не подпускал его к себе. Тогда Неймат подобрался к одному из помощников Сурета Гусейнова и рассказывал тому о смертельной болезни Гейдара Алиева. «Да он в день глотает 20 таблеток! Ему делают пять инъекций! У него на дню минимум два приступа!»
Информацию о неизлечимой болезни патриарха и скорой его кончине донесли до Сурета. Полковника это заинтересовало, и он вызвал к себе Неймата. После этого Неймат прилип к нему и отходил только тогда, когда его отгоняли силой.
4-го июня, в ходе операции, скромно названной «Тайфун», воинская часть Сурета Гусейнова была атакована правительственными войсками. Казармы обстреляли из артиллерийских орудий, была применена бронетехника. Для атаки на воинскую часть численностью не более 250 солдат было сосредоточено 4 тысячи солдат и офицеров. Более половины группировки была снята с фронта. К Гяндже были стянуты части Внутренних Войск, которыми командовал Фахмин Гаджиев, и президентская гвардия, отборная часть, верная Эльчибею. Армейскими частями должен был руководить Дадаш Рзаев.
Произошло невероятное. Сурет Гусейнов не только отбил атаку, но и захватил в плен генерального прокурора Ихтияра Ширинова, заместителя министра национальной безопасности Сульхеддина Акперова и ряд других высокопоставленных лиц, съехавшихся в Гянджу для «решения вопроса». Некие силы расстреляли автобус с бойцами президентской гвардии. Министр обороны Дадаш Рзаев и командующий внутренними войсками Фахмин Гаджиев на время исчезли. Сурет Гусейнов открыто взял город Гянджу под свой контроль.
Первым делом он приказал генеральному прокурору Ихтияру Ширинову выписать ордер на арест государственного преступника Абульфаза Алиева. Генерального прокурора не били, не пытали, ему просто приказали, и он приказ выполнил. Через день по рукам в Баку ходила ксерокопия ордера на арест действующего президента.
В президентском дворце, в Совете безопасности шли непрерывные совещания. Что делать? Панах Гусейнов, самый решительный из фронтистов, предлагал население Гянджи эвакуировать, а сам город подвергнуть бомбардировке с воздуха. Его поддерживал и улизнувший из Гянджи в Баку Фахмин Гаджиев. Другие советовали предложить Сурету Гусейнову мировую, пойти на компромисс.
Эльчибей был растерян и зол на своих соратников, которых наделил огромными полномочиями. 4-го июня 1993-го года в здании МВД, откуда управлялась операция «Тайфун», рядом с министром Абдуллой Аллахвердиевым находились спикер парламента Иса Гамбаров и госсоветник Ариф Гаджиев. И вот результат: 4-х тысячное войско разбежалось, ряд высших чиновников в плену у мятежника, деятельность всех структур власти парализована, Сурет Гусейнов требует ареста президента, наказания всех тех, кто повинен в пролитии братской крови.
Обсуждение непростой ситуации перекинулось из властных кабинетов в Милли Меджлис. В парламенте с яростным обличением властей, «проливших кровь народа», выступил Этибар Мамедов, как будто не он был одним из главных виновников более масштабного кровопролития 20-го января 1990-го года. Но, замазанные одной кровью и скованные одной цепью, лидеры НФА не могли осадить рвущегося к власти вчерашнего соратника. «Иса, твои руки по локоть в крови!» - кричал Этибар Мамедов спикеру. «Я открою тайну падения Шуши» - грозился он. «Тогда я открою тайну падения Лачина», - раздраженно парировал Иса Гамбаров. Народ, до конца не понимая, о чем идет речь, с изумлением наблюдал за ожесточенной перепалкой бывших соратников, «народных героев», «защитников Карабаха», обвиняющих друг друга в предательстве.
Как стало известно позднее, в это время между лидерами НФА и Гейдаром Алиевым шел ожесточенный торг. Лидеры Фронта предлагали генералу КГБ третью по значению в стране должность премьер-министра. Гейдар Алиев отказывался, резонно полагая, что второй пост ближе к посту президента.
Из Баку в Гянджу для разбирательства выехала комиссия, состоящая из депутатов и видных аксакалов. Члены комиссии осмотрели руины казарм, опросили свидетелей и подготовили отчет, резко критикующий действия администрации президента Эльчибея. Отчет комиссии на Милли Меджлисе страстно зачитал поэт, публицист, бывший член Правления НФА, министр информации и печати Сабир Рустамханлы. Тем самым он гарантировал сохранение за собой еще на несколько лет поста министра и при Гейдаре Алиеве.
Истерика и панические настроения среди лидеров НФА и руководителей государства росли. Алякрам Гумматов выдвинул свой передовой отряд до Билясувара. 13 июня телевидение начало прямую трансляцию заседания Милли Меджлиса. Иса Гамбаров уже подал в отставку, заседание вел первый заместитель председателя ВС Тамерлан Гараев. Он потребовал от президента, хмуро сидящего на возвышении позади президиума, дать информацию о своих переговорах с Гейдаром Алиевым. Эльчибей отказался говорить. Тогда Тамерлан Гараев обратился к Гейдару Алиеву, который скромно сидел в середине зала.
Гейдар Алиев встал, привычно проверил, застегнуты ли пуговицы пиджака, степенно направился к трибуне. С этого момента и до самой своей кончины он мертвой хваткой вцепился во власть.
Началась особая история, полная психологических тонкостей и драматических коллизий, где во главу угла было поставлено одно – власть. Он начал мастерски управлять раздираемых страхом и алчностью людьми, собравшимися волей случая в зале под названием Милли Меджлис Азербайджанской Республики. Он не торопясь, без спешки, получил карт-бланш на переговоры с Суретом Гусейновым и выехал в Гянджу.
Там им был великолепно сыгран спектакль «Смертельно больной старик». Выйдя из машины, он демонстративно принял несколько таблеток, стал обнимать и целовать грязных и бородатых солдат Сурета Гусейнова, повторяя «да буду я вашей жертвой». В беседе с Суретом Гейдар Алиев изображал крайнюю степень покорности. «Ты будешь молодым шахом, я - твой старый везирь». Гроссмейстер политической сцены, он говорил на языке сказок, наиболее понятном его несмышленым собеседникам. Ему удалось легко обвести вокруг пальца Сурета. Причем он использовал его двояко: и как пугало для фронтистов, и как козел отпущения для общественности, сваливая на него все незаконное и негативное, выставляя себя единственным спасителем Отечества и сторонником законности.
Пока Эльчибей был президентом, Гейдар Алиев говорил о нем подчеркнуто уважительно, часто повторял, что «меня пригласил в Баку уважаемый президент Эльчибей». После того, как он присвоил большую часть полномочий президента, в его речи начали проскальзывать интонации пренебрежения к нему. Обращаясь к депутатам-фронтистам, он их стыдил: «Чего же вы хотите? Эльчибей у себя в деревне пьет водку, а я разбираюсь с тем, что вы натворили». Став же президентом, Гейдар Алиев начал откровенно глумиться над ним: в интервью российскому телевидению он показывал Андрею Караулову ковер на полу кабинета президента и с усмешкой говорил, что именно на него мочился пьяный Эльчибей.
17 июня в резиденцию Эльчибея, охраняемую самыми фанатичными фронтистами, въехала машина, где сидели Гейдар Алиев, Расул Гулиев и Этибар Мамедов. Через несколько часов они в том же составе выехали из резиденции. Фронтисты были уверены, что охраняют истинно народного, демократичного президента Эльчибея от происков врагов демократии. А в это время Эльчибей, через другой выход покинул резиденцию, поехал в аэропорт, вместе с личной охраной сел в самолет и улетел в Нахичевань, где поселился на долгих четыре года в своем родном селе Келеки Ордубадского района. По иронии судьбы, название этого села означает на азербайджанском языке «проделка, мошенничество, обман».
Высокопоставленные функционеры НФА и народ о бегстве президента узнали только утром. Этибар Мамедов сразу же представил в парламент законопроект о лишении президента большинства полномочий и передачи их спикеру – Гейдару Алиеву. Напрасно Тофиг Гасымов, Ибрагим Ибрагимов и другие незамаранные коррупцией и бесчинствами депутаты из «демблока» настаивали на сохранении за президентом основных полномочий. Демблок распался, большинство перебежало на сторону победителя. Председатель Верховного суда Таир Керимли впал в истерику, начал кричать, что он видит подноготную происходящего, целью которой является восстановление власти местнического клана над страной. Парламент проголосовал за проект решения, представленного Этибаром Мамедовым. Во время майского переворота в 1992 году Этибар Мамедов требовал от НФА пост премьер-министра, включая контроль над нефтью и силовыми министерствами. Тогда его обманули. Сейчас он старался ради той же цели, не подозревая, что будет вновь обманут. Но пока он блистал на авансцене, опираясь на свою близость к Гейдару Алиеву и свой вооруженный отряд. И лидеры НФА, и Этибар Мамедов, и Сурет Гусейнов думали, что они используют Гейдара Алиева. Кто кого использовал, показала История.
Посол США Ричард Майлз вылетел в Келеки и стал убеждать Эльчибея вернуться в Баку, гарантируя ему безопасность. Если не было сговора с Гейдаром Алиевым, и Эльчибей спасался в Келеки только от расправы Сурета Гусейнова, то вполне логичным было бы его возвращение под гарантией защиты самой могучей державы мира. Однако Эльчибей категорически отверг предложение посла США.
В интервью журналистам он заявил, что лишить его президентских полномочий может только всенародный референдум. Гейдар Алиев в августе провел указанный Эльчибеем референдум с заранее известным результатом, и в ноябре провел выборы президента, на которых победил двух никчемных, никому неизвестных кандидатов - Каррара Абилова и Закира Тагиева. Победил он, естественно, убедительно, но не удержался от фальсификации, объявив, что на выборах приняло участие свыше 98% избирателей, из коих за него проголосовало 99%.
Все это время Гейдар Алиев тщательно и систематически укреплял власть, рассаживая на ключевые посты своих людей. Сурета Гусейнова он назначил премьер-министром. Я был на балконе для прессы, когда в парламент вошел мятежный полковник. Царила гробовая тишина. Кандидатура Сурета Гусейнова прошла под овации присутствовавших… Спустя почти полтора года тот же парламент, почти при такой же гробовой тишине, но без оваций, принял отставку растоптанного Гейдаром Алиевым Сурета Гусейнова.
Обладающий своеобразным чувством юмора Гейдар Алиев назначил Неймата Панахова… советником государственного советника Арифа Рагимзаде. Декоративный и издевательски никчемный пост не протрезвил «соловья Мейдана», и он начал открыто претендовать на роль преемника Гейдара Алиева, за что и был вскоре выброшен из обоймы. Тогда раздосадованный Неймат стал приоткрывать некоторые тайны лета 1993 года: «Районы один за другим сдавались врагу, и я сказал Гейдару, что надо спасать земли. Он ответил, что важнее всего сейчас посадить на все должности своих людей, дабы укрепить власть».
После прихода к власти Гейдар Алиев предложил Рагиму Газиеву пост вице-премьера, курирующего оборонную промышленность. Название должности звучало пышно и грозно, но Рагим лучше всех знал, что никакой оборонной промышленности в республике нет. Разъяренный Рагим обрушился потоком ругательств на обманувшего его Гейдара Алиева. Естественно, и он был арестован, обвинен в предательстве и приговорен к длительному тюремному заключению. Освобожден он был уже в 2005-ом году.
Гейдар Алиев хотел рассчитаться и с Исой Гамбаровым. Он пригласил его на трибуну, дабы обрушить и на него поток гневных обвинений. Но Иса, не желая стать боксерской грушей для Гейдара Алиева, твердо отказался выйти на трибуну. Депутата Ису Гамбарова, без лишения его депутатской неприкосновенности, как это было неоднократно и при власти НФА, арестовали. Дабы свалить вину за это беззаконие на Сурета Гусейнова, Гейдар Алиев приказал этапировать депутата в Гянджу, где он просидел в тюрьме более месяца.
После прихода Гейдара Алиева к власти по приглашению президента Эльчибея, в знак протеста почти все госчиновники-фронтисты, в соответствие с их формулировкой, «заморозили» свою деятельность. Это облегчило задачу Гейдара Алиева, который, не встречая сопротивления аппарата, начал массовую зачистку фронтистов и назначать своих земляков, родственников, знакомых и просто состоятельных людей, способных купить должность.
На заседании ММ он публично поиздевался над министром национальной безопасности Фахраддином Тахмазовым, снял его и назначил на этот пост родственника Сурета Гусейнова, Наримана Имранова, профессионального чекиста. Тому тоже предстояло вкусить горький тюремный хлеб и прожить годы в застенках, однако тогда все новые кадры воспринимались с огромным энтузиазмом. Главным было выкорчевать «фронтизм» со всех этажей государственного аппарата.
Еще до избрания президентом, Гейдар Алиев расформировал 32 учебных центра, где турецкие инструктора готовили боевые части для обороны Карабаха. Он почти без боя сдал Агдам, Физули, Джебраил, Зангелан и Губадлы, направил более чем полумиллионный поток беженцев под опеку международных гуманитарных организаций и «братских» Ирана, Турции, Кувейта и Саудовской Аравии, издал указ, разрешающий беженцам захватывать пустующие, даже временно, квартиры. Главного, ради чего Алиев так рвался к власти, он добился. Он заставил Запад и нефтяные компании признать его хозяином азербайджанской нефти, начать с ним переговоры о праве на добычу, транспортировку и продажу нефти. Тем самым он заложил основу баснословного богатства своей семьи и благополучия своего клана. (Конец второй республики)
Комментариев нет:
Отправить комментарий