В России действуют 320 реабилитационных центров для наркозависимых, открытых протестантами-пятидесятниками. Осенью прошлого года из подобного заведения церкви «Исход» в Таганроге бежит реабилитант: он рассказывает, что людей там держат как рабов, их морят голодом и заставляют принимать иную веру. Православные религиоведы не удивлены: эту конфессию они всегда считали «сектой». Попытка корреспондента «КП» проникнуть в центр в Кингисеппе натыкается на истерику его руководителей.
----------------------<cut>----------------------
«ВСТРЕТИЛ САТАНУ И ГОВОРЮ ЕМУ...»
Тюменская область. Пять гектаров поля, засаженных картошкой, и симпатичные домики с синими крышами.
Директор реабилитационного центра «Соль Земли» Андрей Барашков, закусив травинку, рассказывает историю своей жизни:
- В училище поступил: с одной стороны от корпуса палатка с пивом, с другой — анашу продают. Вот с этого и началось... Потом таблетки, маковую грязь варили, потом героин. Колоться считалось еще и престижно: не всем доступно. Мы, пацаны конкретные были, подворовывали, с понятиями жили... Первые пять лет наркоты у меня еще девушка была, надежды какие-то. Семь — две попытки суицида, поиски всевозможных клиник... В принципе каждый наркоман понимает: так жить нельзя. Запаривает каждый день искать, я мечтал поставить палатку в Чуйской долине... И при этом каждые три месяца ложился в больницу.
Врачиха однажды меня спросила: «Андрей, что ты мучаешься? Выбери себе оптимальную дозу и доколись». Я ей: «Вообще-то... детей хочется». До сих пор помню ее глаза: «Андрей, ты взрослый человек. С таким сроком на игле не живут. Какие дети?»
К счастью, то, что невозможно человеку, возможно Богу. Десять лет я кололся, потом одиннадцать лет назад прошел реабилитацию в этом самом центре. У меня четыре дочки.
Облака лениво плывут над высаженными на территории сосенками. Каждое деревце символизирует спасенную жизнь.
Центр начинался с одного дачного домика пять на пять метров, приобрела его для больных протестантская церковь «Свет миру» — реабилитанты готовили на костре и работали по двенадцать часов в сутки: строили корпуса, потому что тогдашний директор сказал: «К нам стоит очередь, еще двадцать человек. Если будем работать медленно, они могут умереть».
Теперь здесь баня, лесопилка, мужской и женский бараки, маленькая свиноферма, теплицы и вафельные тортики на обед. Что заставляет нынешнее руководство — тех самых первых реабилитантов — скучать по экстремальным обстоятельствам.
- Эй, Диман, помнишь, ты тут с располосованным брюхом стоял? — подначивает Барашков богатыря Диму.
Мне объясняют:
- Он пузо под кайфом себе вспорол, отец сразу из реанимации его сюда отправил. И вот очнулся Дима, кругом лес. Он головой вертит: «Батя, гад... Куда засунул... Ой, вертолетик летит: зацепиться бы за лесенку...»
Парень хотел уйти, подвязав послеоперационные швы полотенцем, но товарищи спрятали его обувь: испугались, что не дойдет. До города сорок километров, а транспорт решившему прервать реабилитацию наркоману никто выделять не станет...
Теперь этот молодец — руководитель филиала в Кургане. Здоровый и румяный, он вспоминает, как однажды, на реабилитации, шел по центру, нес парашу и встретил Сатану.
- И он мне главное: «Ну, ты черт!» А я ему: «Сам черт!» — и пошел.
Все хохочут... но это не шутка. Хотите называйте встречу галлюцинацией отравленного наркотиками мозга, но в здешних условиях это реальность.
Из чтения в центре только Библия, утром и вечером — собрания, на которых кто-то из старших вольно излагает притчи из Книги книг, щедро сдабривая их историями из своей наркоманской жизни:
- Вот били меня в милиции — так же и Израиль был поруган и унижен, когда были разрушены стены иерусалимские. Но Израиль отстроил стены, и мы должны восстанавливать свою жизнь, свое достоинство...
«Будущее в твоих руках», — написано над дверью лесопилки...
Воцерковление обязательно: протестанты считают, что наркомания — демоническая зависимость (все прочие конфессии здесь с ними согласны), за человека борются дьявол и Господь. Надо поверить в то, что существует Тот, кто создал тебя, — и тогда Он сможет вылечить тебя от наркотиков...
И не только.
Абсолютно в каждом протестантском центре вам покажут реабилитанта, у которого был гепатит В и С, рак или ВИЧ — а потом врачи не обнаружили этих болезней. В «Соли Земли» это местный бомж дядя Толя: 28 лет на зоне, инвалидность по туберкулезу, раз в год — обязательный санаторий. То есть это центр помог старому бездомному зеку оформить эти льготы. И вот поехал однажды дядя Толя на переаттестацию, а легкие у него — как у младенца. Вернулся, идет по центру и ругается: «Ну на фига же Бог меня исцелил?! Ни пенсии теперь, ни санатория...»
Многое здесь, в Тюмени, как в ростовском «Исходе», с рассказа о котором мы начали свое повествование (см. начало расследования в номере за 29 июня с. г.). Без «старшего», то есть укрепившегося в вере, реабилитанта «младший», то есть новичок, не может пойти даже в туалет. Всех зовут «братья» и «сестры». «Это же монастырь!» — сказал мне Рашид, как-то угодивший на реабилитацию к христианам и выдержавший здесь всего три месяца. Правда, колоться перестал и начал ходить в мечеть...
Единственное, но очень веское отличие от «Исхода»: реабилитант может уйти отсюда в любой момент, достаточно предупредить руководство за неделю.
И люди уходят: 90 процентов наркоманов сбегают от христианской «монастырской» жизни в первые две недели.
Может быть, еще поэтому Андрей Барашков категорически не берет платы с родителей: центр живет на спонсорскую помощь (тюменские предприниматели когда хлеба отгрузят, когда — стройматериалов) и на прибыль от собственных бизнес-проектов. Команда бывших реабилитантов центра поделена на две половины: одна сидит с наркоманами в деревне, другая зарабатывает деньги: утилизирует картон, кормит людей в столовой в Тюмени...
И при этом, что было для меня самым удивительным, все эти люди волонтеры. В «Соли Земли» никто не получает денег.
- Это, в общем, довольно трудно: зарабатывать коммерцией и, пропуская деньги мимо себя, все отдавать в центр, — признает Барашков. — Для этого нужен стержень. Меня один друг донимал: «В чем замутка? Не может такого быть! Расскажи, какая схема?» Я терпел, терпел. «Ладно, — говорю, — есть замутка. Схема такая: зарабатываешь, все до копейки отдаешь в центр, а потом идешь к Богу на небо — и он воздает тебе в сто раз». Друг аж плюнул от разочарования: «Тьфу, ексь...» А для меня награда, что вон Танюха три года не колется (секретарша Таня смущенно улыбается. — Авт.), а до этого с четырехлетним сыном Вовкой жила по подъездам. Я когда их забирал, мальчика спросил: «Что тебе купить?» Он: «Хлеба». Или свадьбы наши, когда стоят они перед пастором — в белом платье, черном костюме. И родители, плачущие от счастья, которые раньше готовы были УБИТЬ этих наркоманов...
В центре сыграно уже пятьдесят четыре свадьбы.
ЗАВИСИМОСТЬ ОТ ПАСТОРА
Некоторым читателям картина, которую я нарисовала, возможно, покажется слишком сладкой. Уверяю, я обошла УВД, ФСБ, службу по контролю за оборотом наркотиков, медиков, районные власти и даже православных из такого же реабилитационного центра в поле за перелеском: никто не сказал о «Соли Земли» дурного слова.
Центр идеальный, обласканный областной властью: губернатор Владимир Якушев лично распорядился провести сюда газ, свет и асфальтовую дорогу (всего было потрачено 33 миллиона бюджетных рублей). «Соль Земли» берет гранты на проведение профилактических мероприятий в рамках городской антинаркотической пропаганды...
Единственный вопрос, который мучил и царапал меня всю командировку: почему в этом и подобных ему центрах работают волонтеры? Зачем? Что за жизнь религиозной коммуной? Почему просто не платить деньги?
- А как же прокладки покупать? — приставала я к сотрудницам. — А стиральный порошок? А игрушки для детей?
Оказалось, все закупает центр, а стирают вообще централизованно, в прачечной. А одежду волонтеру чаще всего дарят мама с папой. Это при том, что он уже женился и нарожал детей...
И наконец до меня дошло: ВЕДЬ все сотрудники центра — бывшие пациенты. Фактически они так и не выходят в мир, а остаются в безопасном, свободном от наркотиков протестантском мирке...
- Сны приходят, — разводит руками Андрей Барашков. — То берешь что-нибудь, то варишь. Просыпаешься в ужасе: ТАК снова этого хочется и ТАК страшно второй раз рухнуть в ад! Ведь наркотики — это ад... Я НЕ ХОЧУ второй раз проходить реабилитацию, мне первая тяжело далась. Вот и вся логика: пусть лучше человек просыпается здесь, в центре, где особо никуда не ломанешься...
Прибитые они наркотиком так, что только единицы могут вернуться к действительно нормальной жизни, с работой и зарплатой. Калечные лечат калечных...
Здесь — слабая точка, в которую со всей силы бьет протестантов православная церковь.
У православных, и это многократно заявлял с высоких трибун доктор медицинских наук игумен Анатолий Берестов, излечившимся считается только наркоман, полностью социально адаптированный, и, стало быть, излечения в протестантских центрах нет вовсе.
Некоторые «сектоведы» вообще считают, что, избавляясь от наркотической зависимости, пациент протестантского центра приобретает другую: зависимость от «секты», от «молитвенного состояния», в которое во время службы повергает паству пастор. В ходу термины «перезависимость» и «сектозависимость».
Протоиерей Александр Новопашин, председатель Новосибирского отделения Центра религиоведческих исследований:
- Еще в 1952 году ученый Хэмфри Осмонд заметил, что сильнейший галлюциноген мескалин схож с адреналином, который выбрасывается в кровь при любом стрессе. Экстаз, в который впадает адепт, это и есть стресс, человек хочет переживать его снова и снова. Потому единственный выход для «излечившихся» реабилитантов — остаться при «секте», уйти в служение.
Протестанты на такие обвинения обычно отвечают на своих порталах в смысле: «Так что? Лучше умереть, но православным?» — мол, РПЦ и сама ничего не делает, и другим мешает, боится здоровой протестантской конкуренции, потому что не может предложить людям ничего, кроме пузатых попов и закосневших догм.
Копья на этом фронте ломаются нешуточные, градус конфликта вулканический! Насколько ситуация обострена, можно понять, вспомнив истерику руководителей «Новой жизни» по поводу моего визита...
Да, момент конфессиональной конкуренции в том, как православная церковь воспринимает протестантов, есть. Любая религия радуется своей экспансии и сопротивляется чужой.
Протестанты в России, занимаясь наркореабилитацией, и продвигают свою веру, и получают коммерческий эффект: есть небесплатные центры, да и сельхозпродукция, которую выращивают реабилитанты, чего-то стоит. Вон у «Новой жизни» в Кингисеппе собственная рыболовецкая флотилия на Финском заливе, собственный цех по производству тротуарной плитки и самая крупная на северо-западе страны кролиководческая ферма. И при всем при этом протестантские центры еще и получают имидж социально ориентированных организаций! Тут недалеко и до коридоров власти. Четыре человека от «Новой жизни», к примеру, осенью уже избраны в Кингисеппе депутатами (один на уровне района, трое на уровне поселения).
Глава российских протестантов епископ Сергей Ряховский, которому я изложила в Москве все эти опасения и рассказала про теорию «перезависимости», немедленно вызвал в кабинет пышущую здоровьем красавицу:
- Вот Лена, она семь лет назад лежала в реабилитационном центре здесь, в Москве, при нашей церкви, семь лет до этого кололась, теперь родила двоих детей, поет в церкви в группе прославления. Это как считается — она ушла в служение? Она «перезависима»? Но — от чего? От Бога? Ведь православные тоже поют в хоре, так в чем же разница?
НЕКРАСИВАЯ ИСТЕРИКА
Мы пришли к разговору, которого, если честно, я надеялась избежать.
Не дело журналиста решать, справедливо ли православные называют протестантов «сектой». Это дело ФСБ, отделов по борьбе с экстремизмом МВД, психиатров и прочих специально обученных людей.
Но делать нечего.
Итак, какое первое доказательство у «сектоведов»?
Странные, богомерзкие, на взгляд православного человека, службы, где, образно говоря, кто плачет, а кто скачет.
Епископ Ряховский моментально парирует:
- Вы были во время службы в мечети? Вы и не сможете туда войти. Почему? А из-за запаха мужских носков. Никогда не меряйте своей мерой...
Действительно, первое доказательство неудачное: в чужой монастырь со своим уставом не ходят. Между прочим, есть еще и атеисты, которым, наверное, любое богослужение кажется диким.
Второй аргумент «сектоведов» олицетворяет шведский психиатр Пэр Свартлинг, который постоянно участвует в их международных конференциях с докладами о том, что психическое состояние людей, пришедших в «неопятидесятническую» «секту», резко ухудшается: 90 процентов в течение двух лет начинают испытывать приступы паники, 77 процентов боятся потерять разум, 63 процента в итоге приобретают психические заболевания. Он, Свартлинг, установил это, наблюдая группу верующих от их прихода в церковь и до палаты в «дурке», куда попала половина (!) группы.
Серьезная заявка.
Наш собкор в Швеции Наталья Грачева встретилась в Стокгольме с соратником и супругой господина Свартлинга Гутрун Свартлинг и подтвердила: такое исследование действительно было проведено и в 1991 году опубликовано в авторитетнейшем медицинском издании этой страны. Оно в свое время наделало много шума.
Правда, есть несколько но: во-первых, супруги Свартлинг наблюдали группу членов только одной церкви — «Слово жизни», так что на все остальные общины (которых сотни) распространять выводы не совсем корректно. Во-вторых, группа та состояла всего из сорока трех человек. Ну и главное, с 1991 года много воды утекло, и даже госпожа Свартлинг признала в интервью «КП», что «в этих организациях что-то могло измениться»...
Тогда — третий аргумент.
По давно известному определению, «секта» — это разновидность организованной преступности. В организациях, контролирующих психическое состояние своих членов, всегда убийства, изнасилования, мошенничества...
И вот тут... Факты, кажется, «против» протестантских центров.
Новосибирск: в данный момент слушается уголовное дело о незаконном лишении свободы двух человек в реабилитационном центре «Новосибирск против наркотиков», строившем свою работу на пропаганде протестантских взглядов.
Пермь: возбуждено уголовное дело в отношении руководителей центра «Новое поколение» (церковь «Новое поколение») — девять потерпевших. Реабилитантов избивали, держали в наручниках в неотапливаемом помещении, заставляли учить молитвы; за невыученный стих наказывали... Один парень, не выдержав издевательств, полоснул себя по шее бритвой, девушка пыталась спуститься из окна по простыням, упала и повредила ногу; кто-то смог сбежать и дошел до милиции.
Тюмень: по некоторым данным, у правоохранительных органов есть вопросы к реабилитационным центрам «Преображение России» (распространены по всей России, долгое время действовали как протестантские).
Ростов: попытка возбуждения уголовного дела против центра церкви «Исход», с которой мы начали свое расследование...
Кстати, мне показалась очень странной реакция руководства Российского объединенного союза христиан веры евангельской на эту историю: ведь Ряховский жаловался на милиционеров даже Генпрокурору Чайке.
Казалось бы, если у тебя все в порядке и ты уверен в абсурдности обвинения — почему не дать органам спокойно провести проверку? Епископ негодовал, что милиционеры пытались получить списки верующих церкви «Исход» — но разве это как-то нарушает права верующих граждан? Я вот не стыжусь никому сказать, что я православная. А протестанты почему скрываются?
Ведь реабилитант обвинял руководителей центра в том, что они насильно навязывали людям, оказавшимся у них в рабстве, свою религию, то есть нарушали гарантированное Конституцией право на свободу совести. Это очень серьезное обвинение...
Нет, я, кажется, действительно хочу, чтобы в этом компоте разобралась ФСБ.
НУЖНА ПОЛИТИЧЕСКАЯ ВОЛЯ
ФСКН, между прочим, уже делает это: сейчас в России составляется реестр всех реабилитационных центров: выясняются правила их работы, этот вопрос будет поставлен на очередном заседании Государственного антинаркотического комитета.
По итогам будут выработаны единые правила работы, и беззакония в этой сфере, надо надеяться, станет меньше.
В последние годы ситуация с «сектами» сдвинулась с мертвой точки: долгие годы против этих организаций выступала только горстка православных «сектоведов», и вдруг в последние два года после создания отделов по борьбе с экстремизмом МВД государственная система заработала. Запрещают «Свидетелей Иеговы», активно выдавливают с территории России сайентологов, возбуждают уголовные дела против «Наркононов» (подразделения этой организации для лечения от наркотиков)... Эксперты говорят, все это связано с окончанием срока негласных социальных договоренностей между Россией и США (ведь большинство «сект», пришедших к нам в лихие 90-е, — импорт из этой страны) и с тем, что Россия в экономическом плане встала с колен: почти никому не должна по кредитам...
Наркозависимость — гигантская проблема нашего общества, число больных чудовищно: от двух до десяти миллионов.
И этим больным в общем-то все равно, кто их спасет...
Когда я была в «Соли Земли», то спросила маму одного из волонтеров:
- Вас не смущает, что ваш сын стал протестантом, то есть, по мнению православных, попал в «секту»?
- Нет, — улыбнулась она, глядя мне в глаза. — Ведь он остался жив и родил мне двоих внуков. А вот когда я думаю, что их всех могло не быть...
И тогда женщина заплакала.
КСТАТИ
Внук Маршака тоже предлагает кайф без героина
Получение кайфа не от наркотика, а от религиозных практик — не эксклюзив. Клиника доктора Маршака, чью рекламу часто крутили по телевизору, по свидетельству религиоведа Александра Дворкина, есть российский филиал западной псевдоиндуистской «секты» Three HO (Три Эйч Оу) и по-другому называется «Центр Кундала». Внук известного детского поэта Яков Маршак (инициированное имя гуру Джеван Сингх Хальса) якобы прямым текстом говорил своим пациентам: «Приходите ко мне, я научу вас, как получать кайф без героина».
Адепты сидят кружком, повторяют мантры, выполняют медитационные упражнения, и при достижении состояния альтернативного сознания в их мозгу происходит выброс эндорфина — естественного гормона радости.
К сожалению или к счастью, медитация — это определенный труд: достать шприц и уколоться легче. Поэтому, по свидетельству очевидцев, иной раз вся группа, прошедшая курс реабилитации у Маршака, отправляется за новой дозой.
А В ЭТО ВРЕМЯ
В Ставрополе появились наркотические шампуни и соли для ванн
Когда в стране запретили курительные смеси, скептики заметили: недолго торговцы дурманом будут без работы. Как в воду глядели. Новые синтетические вещества психотропного действия обнаружили на днях в солях для ванн и шампуне, которые продают в Ставрополе. Кстати, в тех же ларьках, где раньше торговали «Спайсом». Новый наркотик выявила экспертиза, и он с куда более тяжелыми для организма последствиями, чем курительная смесь (через кожу всасывается 80% вещества — риск поражения мозга необычайно высок). Изъять эти шампуни и соли не так-то просто — нужно, чтобы найденный в них наркотик был включен в список запрещенных, опасных для жизни. Он пока там не значится.
- Поэтому торговля будет идти, что называется, до первой жертвы, — говорит руководитель отдела по межведомственной координации антинаркотической деятельности Ставрополя Сергей Богомолов. — А владельцы магазинчиков лжебытовой химии отделаются небольшими штрафами...
Анна ГЛУШКОВА («КП» — Ставрополь»)
Комментариев нет:
Отправить комментарий