Дело Алиева

…Площадь Ленина трансформировалась в Мей-

дан. А над Мейданом восходит звезда «народного героя» —

Неймата Панахова. Ясное дело — свято место пусто не бывает. 

Московские журналисты дружно принимаются лепить

портрет исламиста-хуруфиста, не лишенного харизматиче-

ских черт, как-то: из рабочих, работал на знаменитом заводе

им. лейтенанта Шмидта, знает наизусть средневекового по-

эта Насими, автора знаменитого двустишия: «В меня вме-

стятся оба мира, но в этот мир я не вмещусь». Закончил свой

путь Насими на плахе, подвергнутый мучительной пытке то-

гдашних исламистов-фундаменталистов — с него, живого, по

преданию сдирали кожу. Н-да...

Вчитываюсь в речи новоявленного пророка: ни единой

стихотворной строчки без понятия о движении хуруфистов.

Зато хватает проклятий в адрес большевиков и предательств

партократии, то бишь нас (термин заимствован из лексики

московских демократов, как, впрочем, и многое другое).

Впрочем, очень скоро поступает информация о том, что мо-

лодой человек пристроен в общежитие упомянутого маши-

ностроительного завода им.лейтенанта Шмидта по протек-

ции академика Джалала Алиева, на даче которого он и под-

рабатывает себе на жизнь. Однако никак мы не можем без

лейтенанта Шмидта...

Надежда на то, что народ пошумит пару дней, а потом ра-

зойдется, не оправдалась. Хотя ораторы подустали и начали

вскоре повторяться. Периодически Н. Панахов куда-то ис-

чезает, потом вновь появляется со свежими идеями и темами.

Оказывается, у «народного трибуна» имеются опытные со-

ветники — Джалал Алиев и его люди, а у тех на связи и ста-

рейшина клана — Гейдар Алиевич. Круг замкнулся.

— Скажите им, чтобы не расходились ни в коем случае.

Даже если танки двинут против них, — кричит в трубку быв-

ший член Политбюро, ничуть не заботясь о конспирации.

— Неймат устал. Он не знает, что говорить. Может, что-

то сообщить?

— Пусть говорит, что в голову взбредет. Кто сейчас его бу-

дет проверять? А станут проверять — себе же хуже. Неймат —

герой! Он — любимец народа!

Самое поразительное то, что бывший генерал КГБ прав.

Что и говорить, хорошая у него выучка. В самом деле — опуб-

ликуешь сейчас эту распечатку телефонных переговоров,

площадь завопит: «Фальшивка! Провокация!» А там, гля-

дишь, и ненавистный доселе Гейдар Алиев из героев застоя

вмиг трансформируется в лидеров демократии. Как Борис

Николаевич... А нам только своего Ельцина не хватает. Так

думают многие в Бюро. И логика в том есть — в одночасье на-

рисуют портрет гонимого Москвой национального лидера.

Итак, пока мы разбирались с сепаратистами в Степана-

керте и Ереване, в Баку сформировался куда более скрытый

фронт сопротивления существующей власти. С ней как быть?

Вопрос не из простых. Народ на Мейдане делит население

на «своих» и «чужих». Ловко, однако, прикрылись народным

гневом некоторые из «своих». Вот и приходится ЦК Ком-

партии сообщать об этом политическом своеобразии теку-

щего момента почти эзоповым языком.

«Перед соответствующими организациями поставлен во-

прос о недопустимом, подстрекательском характере неко-

торых материалов в средствах массовой информации Арме-

нии. Подобные публикации вызывают законное возмущение

честных людей».

«Соответствующие организации» — это ЦК КПСС. Оттуда

сперва доносятся невнятные разъяснения о том, что, мол,

не надо паниковать. Затем принимается решение объявить

в Баку, Нахичевани и Кировабаде (с 24 ноября) особое по-

ложение — заготовка М.С. Горбачёва. Это значит, что запре-

щается «проведение в любое время суток демонстраций, ми-

тингов, зрелищных мероприятий, а также проведение заба-

стовок любого вида на всех предприятиях, в учреждениях и

организациях. Нарушители подлежат увольнению с работы

и привлекаются к ответственности». С.Б. Татлиев, предсе-

датель Президиума Верховного совета Азербайджанской

ССР, которому поручено выступить с соответствующим об-

ращением к гражданам республики, разъяснил особенности

вводимого режима. Задача власти, говорится в обращении,

«обеспечить надежный общественный порядок и закон-

ность, не допустить опасного развития событий, защитить

жизнь и здоровье людей. Государство не может стоять в сто-

роне, когда льется кровь невинных людей».

Останавливаюсь столь подробно на действиях политиче-

ского руководства не оправдания ради — это совершенно дру-

гой разговор. Мы, вместе осуществлявшие власть, впервые

оказались перед выбором: прибегнуть к силе против протест-

ной массы, готовой опрокинуть власть — со всеми вытекаю-

щими из этого факта последствиями. Или же предпринять

действия, ограничивающие радикализм митингующих, с тем

чтобы справиться с ситуацией без кровопролития.

Над нами витали призраки Алма-Аты и Тбилиси. Парали-

зующе действовал и другой фактор, о котором, увы, руко-

водство предпочитало говорить эвфемизмами: законное не-

довольство граждан «активно используется антиперестроеч-

ными силами в Азербайджане для нагнетания страстей, эс-

калации напряженности в республике».

Знали о том и в Москве: во главе антиперестроечных сил

стоят и «бывшие» — Г.А. Алиев и его люди, многие из которых

остаются на важных позициях. Уж они-то хорошо понимают,

что стабилизация положения в республике неминуемо при-

ведет к окончательной утрате влияния семейно-земляческого

клана. Я, как и некоторые другие члены Бюро, полагал , что

об этом надо заявить открыто, обнародовав прямую связь

некоторых ораторов с «крестными отцами» нахчиванского

политико-мафиозного клана. А.Р. Везиров исходил из того,

что тем самым невольно может быть спровоцирован новый

раскол в обществе, появятся новые очаги недовольства.

Следственная группа Прокуратуры СССР, работавшая в

НКАО, завершает расследование уголовных дел о совершен-

ных преступлениях.

Другая группа занимается исключительно «делом Алие-

ва». В один из моментов Н. Панахов объявил, что «люди

Москвы» окопались в гостинице «Апшерон», откуда осу-

ществляют якобы наблюдение за митингующими. Следова-

телям пришлось упаковывать чемоданы.

А на площади, между тем, выросли шатры, появились чай-

ханы, самодеятельная автономия самоорганизуется. Сердоболь-

ные бакинцы подкармливают участников героического сопро-

тивления, как им кажется, продажной партократии, в чем они

уверены, задумавшей отдать Нагорный Карабах армянам.

Вслед за домашними яствами к площади отовсюду направ-

ляются фуры с фруктами, овощами, грузовики с овцами. По

вечерам над площадью клубится дым мангалов. Очень скоро

солдаты из оцепления вкушают вместе с митингантами шаш-

лычок. К ночи основная масса растекается по домам. В шат-

рах ночуют самые стойкие. Посещение митингового го-

родка, общение с гражданами «непризнанной республики»

(первой с начала перестройки!) становится внешне чем-то

вроде паломничества к мусульманским святыням. А в целом,

есть что-то патриотическое в чувствах людей, осознание

приобщения к чему-то великому, значительному. Словом,

всеобщий душевный подъем, ощущение сопричастности к

общенародному делу защиты земель!

Запомнилась и, мягко говоря, зловонная антисанитария,

в которой шло формирование будущей политической оппо-

зиции. Впрочем, когда она, революционная оппозиция, в

пределах Российской империи множилась в стерильно ев-

ропейских условиях?..

Многим из этих возбужденных молодых людей явно по

душе игра в революцию, хотя лично мне людское скопище

кажется плохим спектаклем с претензией на некий сюр, как

говорят художники. 

Политическое реформирование,

инициированное генсеком, подхваченное коммунистами,

незаметно перешло под управление нарождающейся оппо-

зиции, сильной критикой антисоветского, антисоциалисти-

ческого толка, но не конструктивными идеями обновления.

20-дневный сидячий митинг в центре Баку показал него-

товность власти к адекватному ответу. С другой стороны,

опора на армию, как союзную силу, грозит усилением цент-

робежных сил. На фоне рассуждений высокомерной мос-

ковской демократии об имперском наследии СССР, совет-

ском империализме, обременительности азиатских окраин

все убедительней звучат идеи азербайджанских неформаль-

ных лидеров о советском неоколониализме, русской окку-

пации, завершившейся большевистским вторжением. На ми-

тингах исторические вопросы не решить, но массовое со-

знание как раз восприимчиво к агитации, а не к научному

осмыслению. 

Неформалы действуют методом свершившегося факта.

Свобода собраний конституционно не запрещена, как и дру-

гие права и свободы граждан. Но они не имеют законода-

тельного, нормативного воплощения. На площади объявили

о необходимости создания Народного фронта. Это значит,

что уже в ближайшем будущем следует ждать появления по-

литических группировок, объединений, партий. Как с ними

взаимодействовать правящей партии? Наивно было бы ду-

мать, что новыми политическими возможностями не вос-

пользуются теневики и сросшийся с ними алиевский клан и

его разветвленная сеть в партийно-государственных струк-

турах. У них связи, земляческое единство, материальные ре-

сурсы. Дачи Джамиля Алиева и других членов семьи давно

превратились в штаб-квартиры тайного сопротивления вла-

сти, смычки с митинговым движением.

Дальнейшее промедление с усмирением мятежа сепара-

тистов в НКАО чревато кризисом партийного управления

республики. Отныне у Компартии несколько приоритетных

направлений работы: нейтрализация нагорно-карабахского

сепаратизма, конструирование новых отношений с Арме-

нией, политика в отношении Центра, отдельно — в отноше-

нии союзных республик, где армянские агитаторы при по-

пустительстве центральных властей развернули бешеную

антиазербайджанскую кампанию. Азербайджан находится

фактически в изоляции, усиленной информационной бло-

кадой. Никто не говорит: США, весь Запад симпатизирует

Армении и поддерживает сепаратистов. Все говорят:

Москва, КПСС, Горбачёв также на их стороне. Простая

мысль: потому Горбачёв и заигрывает с армянскими сепара-

тистами, что учитывает их поддержку Вашингтоном.

Митинг также показал неспособность компартии к от-

крытым дискуссиям. Лучшие кадры — русскоязычные. Они

убедительно выглядят в русской прессе. Однако обществен-

ные настроения формируются в азербайджанском народном

массиве. А он, народ, восприимчив ко всему национальному

и не очень отличает патриотизм от национализма. Будем от-

кровенны: число коммунистов и профессиональных партий-

ных работников, разделяющих многое из того, что про-

звучало в речах — даже самых радикальных, — слишком ве-

лико. Не будем обманываться послушанием партийно-госу-

дарственного аппарата. Старое, испытанное оружие — пар-

тийные взыскания, оргвыводы, проще говоря, лишение по-

ста, может дать в новых условиях обратный эффект. Оби-

женные уходят на площадь или группируются в штаб-квар-

тирах алиевского клана. Фактически формируется оппози-

ция в оппозиции. 

Все это вопросы, требующие безотлагательного обсужде-

ния, выработки новой внутренней политики. Боюсь, что со-

циальные проекты, необходимость которых никто не под-

вергает сомнению (кооперативное движение, дачное строи-

тельство, компьютеризация и и.д.), не дадут ожидаемого эф-

фекта. Упор надо делать на политические решения... Наряду

с карабахским вопросом, у Компартии новая проблема — на-

бирающее силу оппозиционное движение.

«Будем перестраиваться на ходу. Времени на раскачку

нет» — так пошла перестройка.

Первый видит сложность ситуации. Он, как и все, верит,

что всплеск сепаратизма в НКАО есть временное, преходя-

щее явление — что-то похожее случалось и в прошлом. Со-

ветское руководство находило ответы на вызовы национа-

листов. И не только в Армении.

— Найдем и сейчас!

Благополучный исход митинговых страстей в Баку, ка-

жется, подтверждает такой ход мыслей.

Пройдет три-четыре года — всего-то! — и день 15 ноября —

открытого и массового вызова коммунистической власти —

объявят национальным днем, равным по значению Дню не-

зависимости. Отменят вошедшие в кровь и плоть нескольких

поколений день великой революции — 7 Ноября, сотрут с

календарей красные даты — 1 Мая и даже День Победы — 

9 Мая. Назовут 15 ноября днем «Дирчелиш» — становления,

восстания, обретения национального «я». А когда начнется

реставрация по-азербайджански — реанимация алиевской

власти, президенты — отец и сын — этот день 15 ноября —

«День Дирчелиш» — сделают и своим праздником, перебро-

сив незримый исторический мост к событиям 1993 года, ко-

гда Он вновь встал у руля власти...

...И все же ощущение зыбкости наступившего мира не по-

кидает ни меня, ни руководство в целом. Все понимают: мы

сбили, как могли, пламя, но причина возгорания не удалена,

пожар может вспыхнуть в любую минуту, пока не усмирен

мятеж сепаратистов. И только Виктор Петрович не теряет

оптимизма. Что-то известно ему такое, во что не посвящены

остальные.

Все чаще московское начальство ставит ЦК перед свер-

шившимся фактом, предпринимая какие-то особые меры в

связи с НКАО, прежде всего, военно-оперативного плана.

Позже В.И. Поляничко скажет, что был разработан секрет-

ный план ареста и интернирования вожаков сепаратистов,

выдворения из страны огромного количества откровенного

криминалитета, подозрительных типов (в том числе из-за

рубежа и других республик), шнырявших между Ереваном,

Баку и Степанакертом. Одновременно брались на контроль

тайники, склады с оружием и провиантом и т.д. 

Удар по обезглавливанию сепаратизма, его нейтрализа-

ции намечено было произвести молниеносно, решительно

и безо всякого снисхождения. Операция намечалась в ночь

с 7 на 8 декабря. И тут в буквальном смысле разверзлась

земля — морозное мрачное декабрьское утро застало Арме-

нию в руинах. 

Я совсем не мистик, но помню первые ощущения после

того, как стала поступать информация о случившемся. Не

только у меня и не только у публицистов, критически оце-

нивавших политику перестройки, у многих и вполне рацио-

нально мыслящих людей возник один и тот же вопрос: «Чер-

нобыль, Руст, Спитак... С 1985 года страну трясет. Что это

могло бы значить?»

…Да, кое-какие грузы и финансовые средства

завернули обратно. Только в первые дни в города и районы

Армении, пострадавшие от землетрясения, Госкомнефте-

продуктов Азербайджанской ССР отправил свыше 25 тысяч

тонн топлива, 880 тонн твердого и жидкого битума, около

40 тысяч тонн мазута, 330 тонн смазочного масла, 15 автоза-

правочных станций, 10 автоцистерн с бензином. В постра-

давшие районы направлялась необходимая техника и обо-

рудование: свыше 120 большегрузных и специальных авто-

мобилей, 46 автокранов, легковые автомобили, бульдозеры,

экскаваторы, тракторы, другие различные машины и меха-

низмы, комплекты газорезочных инструментов, выехали для

оказания помощи рабочие и специалисты, среди которых —

крановщики, фрезеровщики, водители, газосварщики и др.

Ни от горюче-смазочных материалов, ни от оборудования,

ни от огромного потока строительных материалов отказа

не было. Как и от многих литров донорской крови. Помню,

меня поразило число добровольных доноров — десятки,

сотни людей обращались на станции переливания крови, в

клиники с настойчивыми просьбами взять у них кровь. Сюда

беспрерывно поступали контейнеры с кровью из многих ба-

кинских больниц, из гарнизонной станции переливания.

Выездные бригады принимали кровь у добровольных доно-

ров непосредственно на предприятиях, в организациях, уч-

реждениях.

Вспоминать детали гуманитарной помощи людям, попав-

шим в беду, мне и сегодня как-то неловко — не говорю, мои

соотечественники совершили подвиг. Хочу сказать, что азер-

байджанская сторона в те трагические дни вела себя до-

стойно, как и подобает в цивилизованном обществе. Тем

обидней, что даже эту естественную человеческую реакцию

по отношению к попавшим в беду людям кое-кто в Армении

счел возможным использовать в своих политических целях,

не брезгуя ни клеветой, ни инсинуациями...

Так, с тревогой в душах, в обстановке нарастающей исте-

рии из-за Карабаха, растерянности, шатаний и разброда, за-

канчивался 1988 год — самый тяжелый в моей жизни. Только

ли моей? Мы еще не знали, что лишь перешагнули врата

иного времени. Врата лихолетья... 

Временное затишье позволяет руководству республики

продолжить меры по укреплению властных институтов. Сле-

дующий решительный шаг по очистке рядов от застойного

наследия делается в конце нового года на пленуме ЦК Ком-

партии Азербайджана. К нему приковано внимание обще-

ственности. И не только потому, что намечается рассмотреть

кандидатуры от Компартии Азербайджана для последующего

выдвижения кандидатов в народные депутаты СССР от КПСС. 

Все знают — на пленуме ожидается рассмотрение вопроса

о членах ЦК КП Азербайджана С.М. Гусейнове (бывший за-

ведующий административным отделом ЦК), И.А. Мамедове

(бывший секретарь по сельскому хозяйству) и Р.Э. Мехтиеве

(бывший главный кадровик и идеолог). Это ближайшие люди

Г.А. Алиева, вместе с ним долгие годы определявшие внут-

реннюю политику республики.

Хочу особо сказать вот о чем. И А.Х. Везиров, и все мы в

руководящем стане жили и работали в таких условиях, что,

честно говоря, было не до «бывших». Другое дело, что по-

токи писем-напоминаний о несправедливостях, творящихся

в республике, продолжали поступать в союзные и республи-

канские инстанции. Люди требовали не просто восстанов-

ления конкретных прав, отнятых лет работы, ответов на не-

законные преследования, они напрямую спрашивали: «Кто

должен ответить за все это?»

Для многих, кто испытал на собственной судьбе алиев-

ский произвол, понятие «застой» звучало как реабилитация

беззакония. Чашу терпения переполнило беззастенчивое

поведение «бывших» в ноябрьских событиях. Тем не менее,

мнение членов Бюро было консолидированным: никакого

субъективизма, ничего личного, никакого сведения счетов.

Не до дрязг нам — республика фактически в опасности. За-

ниматься разборками — себе вредить. 

Отношение к упомянутой «тройке» такое: поработали,

наломали дров — отойдите в сторону, дайте решать про-

блемы, вами же порожденные. Речь идет не о хлопковых

или иных производственных планах — республике предъ-

явлены территориальные претензии. Вы должны покинуть

ЦК — что было, то прошло. Наступило новое время.

Приходится вдаваться в эти детали еще и потому, что

А.Х. Везиров — человек вообще-то незлобивый, во всяком

случае, далекий от мстительности, знакомый с алиевскими

капканами, подставами, интригами не понаслышке, тем не

менее, настроен был без лишнего шума и традиционных пар-

тийных разборок навсегда закрыть эту страницу истории

республики, предоставив разобраться с ней следующим по-

колениям. Повторяю: не до того было всем нам. ЦК КПСС

(М.С. Горбачёв, Е.И. Лигачёв, А.Н. Яковлев и др.), однако,

настаивал на рассмотрении вопроса в духе открытости, сня-

тия запрета с закрытых тем, короче — новых демократиче-

ских веяний. Словом, требовался разговор начистоту, без

всяких скидок на былые заслуги и проч.

В целом позиция нового руководства сводилась к тому,

что избежать критики невозможно, но устраивать шельмо-

вание (такие настроения также имелись) не следует, дабы

не усугублять и без того напряженную и противоречивую

морально-политическую атмосферу в республике. С учетом

этого решено было перед пленумом встретиться с упоми-

навшейся «тройкой», поговорить по-товарищески, по-пар-

тийному. На эти собеседования А.Х. Везиров пригласил и

меня. В ходе разговора, отличавшегося взвешенностью, сба-

лансированностью критики, спокойным тоном, наши собе-

седники вроде бы проявляли понимание тонкостей полити-

ческого подхода к щепетильному, острому вопросу. Более

того, Р.Э. Мехтиев, не говоря уже о И.А. Мамедове, откро-

венно заявили, что они, по существу, стали жертвами мето-

дов работы, практикуемых Г.А. Алиевым, а заодно не пожа-

лели дегтя в отношении К.М. Багирова. Да так, что нам порой

приходилось даже сдерживать, так сказать, критические от-

кровения самых близких и рьяных проводников курса 1970-х

годов.

Судя по содержанию выступлений на пленуме, они, ви-

димо, сочли переговоры успешными и, благополучно «сдав»

хозяина, рассчитывали выторговать себе еще и благораспо-

ложение ЦК, некие преференции. И это притом, что фор-

мулировка, найденная председателем партийного контроля

ЦК КП Р.В. Ахундовым для характеристики деловых, поли-

тических и моральных качеств упомянутых деятелей, обви-

няла их в том, что были допущены серьезные «извращения

в подборе и расстановке кадров партийных, советских, хо-

зяйственных и правоохранительных органов, приведшие к

нездоровой нравственной атмосфере, массовым припис-

кам...»

В сообщении по данному вопросу прямо указывалось, что

Р.Э. Мехтиев, И.А. Мамедов и С.М. Гусейнов потеряли мо-

ральное право находиться в составе руководящих органов

Компартии.

В ответ Иса Мамедов долго и сбивчиво описывает радость

населения в связи с избранием А.Х. Везирова первым сек-

ретарем ЦК. «Не сочтите это за подхалимаж», — не забывает

добавить он под общий смех собрания. Он слезно просит

членов Бюро, участников пленума не выводить его из состава

ЦК: «Это для меня все равно что умереть. Я так сильно пе-

реживаю...»

Председательствующий А.Х. Везиров вынужден предупре-

дить суетливо поднимающегося на трибуну Р.Э. Мехтиева

постараться уложиться в 10 минут, так как предыдущий ора-

тор явно злоупотреблял многоречивостью. Тот с места в

карьер обрушивает на К.М. Багирова град обвинений. Пред-

седательствующий вынужден напомнить: «Сегодня вопрос

Багирова не стоит». Р.Э. Мехтиев: «Вы правильно говорите!»

И далее: «Я был рабочим человеком... Благодаря партии, по-

мощи, той ситуации, обстановке в стране был выдвинут на

партийную работу...» 

Что или кто скрывался за таинственными намеками на

«обстановку и ситуацию», сыгравших роль путеводной

звезды в карьере бывшего кадровика-идеолога номер один,

оставалось только догадываться. Зато заключительная

фраза, которую, очевидно, оратор долго вынашивал, не тре-

бовала расшифровки: «Пусть меня товарищи извинят, но я

всю жизнь старался быть справедливым. Я предан партии...»

Такого лицемерия трудно было выдержать даже деликат-

ному Везирову. Его буквально прорвало: 

— Ваши люди стояли у заводских ворот и не пускали людей

на работу, они же собирали деньги для митингующих, под-

гоняли фуры, груженные продовольствием. Найдите в себе

мужество и признайтесь: за все, что случилось в республике,

виноваты все. Всех ждет ответственность! 

С.М. Гусейнов, близкий родственник Г. Алиева, бывший

заведующий административным отделом ЦК, посаженный

в это высокое кресло после убийства министра внутренних

дел А.Н. Гейдарова, замом которого он являлся, искренне

убеждал, что к его работе доселе не имелось никаких пре-

тензий. Его крайнее недовольство вызвало то, что под новый

год ему испортили настроение рассмотрением персональ-

ных дел.

Сказать, что я, как и многие другие участники пленума,

внимал этим речам с искренним недоумением и чувством

брезгливости, значило бы ничего не сказать. Ну как прика-

жете выносить в открытую печать это унизительное пове-

дение людей, которые, казалось, начисто лишены чувства

собственного достоинства, способности реально оценивать

свою деятельность? 

«У этих людей выработалась психология непогрешимо-

сти. У них полностью отсутствует самокритичный анализ

своих дел, своего поведения. Это и есть то, что называется

тяжелым наследием застоя, которое досталось нам», — этими

словами Муслим Мамедов, новый руководитель горкома, как

бы подвел итог дискуссии в связи с попытками алиевской

«тройки» обелить себя.

Не хотелось мне вступать в полемику с теми, кто даже в

ситуации всеобщего осуждения пытался зацепиться за но-

менклатурный «спасательный круг», не брезгуя нападками

на бывших покровителей. Выглядело это омерзительно. При-

шлось брать слово, дабы напомнить: каждый должен нести

ответственность за свой участок и за то, что делалось в пе-

риод пребывания у власти. А находились названные това-

рищи у руля правления не год и не два, а по 10–15 лет! 

Республика вступила в сложнейший этап общественного

обновления. Каждый, кто располагает опытом, знанием по-

литической работы, может быть востребованным. А для

этого вовсе необязательно находиться на командных пози-

циях. Было бы желание...

Не уверен, что те, к кому я обращался, услышали мой при-

зыв. Не услышал Пленум от них ни единого слова о Карабахе,

ни звука о страданиях миллионов соотечественников, ни на-

мека на то, чтобы послали их на самый трудный участок,

дабы делом принести пользу. Складывалось впечатление,

что они не мыслят свое существование без должности, да

такой, которая позволяла бы властвовать над людьми, про-

давать и покупать должности, пользоваться благами, кото-

рые предоставляла номенклатура. Ни одному из них даже в

голову не пришло — хотя бы из тактических соображений —

сказать об угрозе, нависшей над республикой, высказать бес-

покойство в связи с набиравшим силу сепаратизмом, в

борьбе с которым решалась судьба республики.

В.П. Поляничко — новое лицо в руководстве Компартии,

партийный работник с развитым чувством товарищества,

тактичный человек, и тот вынужден был в сердцах сказать,

что ему странно слышать жалобы на то, что у кого-то под

новый год будет испорчено настроение неизбежным взыс-

канием. Они, еще недавно руководившие республикой, по-

хоже, не чувствуют даже малой толики своей вины перед се-

мью миллионами граждан Азербайджана, лишившихся покоя

из-за Карабаха. «А каково же людям, многим тысячам сооте-

чественников, которые встречают новый год без крова, без

родного очага?» — спросил второй секретарь.

Вот тогда и мелькнула у меня в голове мысль: что им горе

соотечественников! Такие ради вожделенной власти, не за-

думываясь, отдадут и Карабах, и Нахичевань впридачу.

Мысль мелькнула, но я немедля отогнал ее, устыдившись са-

мой кощунственности своего предположения. Пройдет со-

всем немного времени, и мне придется убедиться в безжа-

лостной правоте той догадки, глядя на то, как люди, имено-

вавшие себя патриотами, сдают Шушу, Лачин... 

Если и есть самая горькая правда об азербайджанской тра-

гедии в конце ХХ века, то она состоит как раз в том, что жажда

власти застлала глаза многим, слишком многим в те роковые

дни. Чего мы — и политики, и простые люди — не заметили.

Судьба Карабаха, увы, решалась не на поле боя. Земли

оказались под оккупацией в результате политических интриг

тех, кто рвался к власти. 

Вагиф Гусейнов, “Больше, чем одна жизнь”