Интервью Марка Верховского с писателем Чингизом Гусейновым специально для Trend Life.Если Вы побываете в подмосковном писательском городке Переделкино (не путать с "Простоквашино") и захотите нанести визит писателю Чингизу Гусейнову, то ни в коем случае не спрашивайте у жителей усадьбу Чингиз муаллима - никто не знает такого имени как "Чингиз муаллим". Вам нужно просто назвать "Чингиз Гасанович" и любой школьник покажет гостеприимный дом хозяина, известного им как большого любителя времяпровождения за компьютерным пультом. Впрочем, это должно, в какой-то степени, соответствовать его званию академика Академии информатизации. А вот взрослые обитатели поселка, несомненно, уважительно назовут "наш писатель Чингиз Гасанович" и укажут дорогу на улицу Горького.
Рассказать о Чингизе Гасан оглу Гусейнове можно только пересказав его мемуарное повествование "Минувшее - навстречу", а если к этому добавить о его мировоззрении, то придется вкратце обобщить все произведения писателя. Дабы не усложнять задачу, мы решили встретиться с доктором филологических наук, профессором, заслуженным деятелем искусств Азербайджана Чингизом Гасан оглу Гусейновым и прояснить некоторые нюансы, интересующие бакинских читателей.
- Вы рано стали жить самостоятельно. Уехав из Баку в 18 лет, Вы поступили на филологический факультет МГУ. Это было Ваше желание или чей-либо совет?
- Увы, отца и матери уже не было в живых, умерли молодыми, решения принимал самостоятельно: как дитя советской пропаганды, рвался в Москву. Помните: "Утро красит нежным светом стены древнего Кремля, просыпается с рассветом вся советская земля"?
- Когда Вы осознали в себе писателя и каковы были первые успехи на этом поприще?
- Заразился в детстве, мне было лет 9, отец принес домой журнал "Смехач", очень мне понравился небольшой юмористический рассказ, не помню, какой, я его переписал, думая хвастануть отцу, что это я сам сочинил, но этого не сделал, а почему - не помню, может, постыдился? В 14 лет на спор с одноклассником Фредом Таланкиным стал писать стихи на русском, а на азербайджанском - в 17 лет: переписывались стихами с родственником, Атифом Зейналлы, который уехал учиться в Москву. Вскоре всё это я бросил, понимая, кстати, уже тогда, что малоинтересно, но вкус к сочинительству остался.
- Окончив аспирантуру, Вы, очевидно, не ожидали, что сразу же станете заместителем председателя комиссии Союза писателей СССР по азербайджанской литературе. Как бы предположительно, согласно Вашим планам, должна была сложиться Ваша судьба, не окажись Вы на этой должности?
- Сегодня стало модным прочитывать вехи прожитого в альтернативном ключе: как бы было, если бы… Но прежде - общий вывод: жизнь движется через случайности и непредсказуемости, но вместе с тем, подводя некоторые предварительные итоги, понимаешь, что ничего случайного в жизни нет, такова судьба, ведомая Свыше. Ну и остаётся проблема выбора: по какой дороге пойти? Есть и такое понятие, как везение, на эту тему можно сочинить не один опус.
А на Ваш конкретный вопрос отвечу: защитив диссертацию, вернулся бы кандидатом филологических наук в Баку, дослужился бы, как мне предсказывали, до поста директора Института литературы имени Низами, а там… - кто знает? Но точно, что не дожил бы до нынешних своих дней: Восток, особенно нашенский, если варишься в этом котле, преотлично знает множество путей по сокращению жизни человека!.. А может, после аспирантуры оставили бы работать в Москве: столица государства (оно не совсем Восток, но и не совсем Запад) постоянно нуждалась в знатоках национальных языков, литератур, культур, через которых, око и уши, центр, мог бы следить за тем, что творится в национальных окраинах, а это было важно в тех условиях недоверия всех ко всем сверху донизу - это понимание пришло ко мне чуть позже, но утешаюсь, что задолго до развала страны.
- Вы встречались с известнейшими литераторами Азербайджана, хотелось ли Вам, если не подражать, то иметь кого-то из них своим примером?
- В течение ряда лет я работал в т.н. Комиссии по литературам народов СССР при Союзе писателей СССР, выполнял множество главным образом творческих, но и немало чиновных функций тоже - это частично отражено в моей мемуарной прозе "Минувшее - навстречу" (Москва, "Флинта", 2009).
Писал и печатал статьи, по большей части критические, обзоры, рецензии, переводил стихи и прозу, сочинял своё, рассказы и повести на азербайджанском, преподавал в Литературном институте, имел друзей и недругов, сторонников и противников, которые появились в верхних эшелонах власти после публикации в Москве - я тогда уже не работал в СП СССР - острого (в республике отказались печатать) романа "Магомед, Мамед, Мамиш" - "в собственном, - как я отметил, - переводе с родного азербайджанского на родной русский" (вышел и на многих языках мира, в частности, в США), и это предопределило в последующем моё русскоязычное творчество (лишь роман "Фатальный Фатали", существует в двух языковых оригиналах, хотя первый оригинал был русский).
Иметь из писателей, которых знал, примером никого бы не хотел, тем более кому-либо подражать. Но из классиков - непревзойдённый Фолкнер. Многим обязан "Капитанской дочке" и "Хаджи-Мурату". Двуязычное творчество Набокова…
- Из ваших мемуаров прослеживаются "подленькие" подробности некоторых видных общественных и литературных деятелей. Как Вы считаете, обязан ли литератор соответствовать положительной роли своих героев или он имеет право быть самим собой, со всеми своими недостатками?
- Не столько "подленькие", сколько обычные, распространенные для того времени повадки и поступки: готовность - имею в виду абсолютное большинство писателей, но редкие исключения, разумеется, были, - продать душу дьяволу за звания, должности, издания, ордена, гонорары, премии. Но есть и другая сторона - запутанное время не всегда позволяет уловить это "подленькое", ведь и молчание было не всегда признаком порядочности.
- Вы отметили: "Абсолютное большинство писателей" - это серьезное заявление.
В таком случае поясните: Изменило ли Ваш характер длительное общение, скажем, с не которыми некорректными действиями деятелей от культуры?
- Я и стал-то писать прозу, чтобы противостоять, в том числе, и собственному поведенческому конформизму, и так появился во мне конфликт между, т.с., проповедью и исповедью: внешне не бунтовал, а внутри все клокотало, возникло нестерпимое желание высказаться, дабы сохранить уважение к самому себе, написать о том, что вызывало во мне возмущение, негодование, уйти как бы в творческое подполье, найти легальные пути реализации своего неприятия античеловеческого бытия, всеобщей лжи и фальши. Так рождался стиль тайнописи в моих романах, которые с трудом, но всё-таки выходили... Об этом подробно - в моем недавно изданном триптихе "Освобождённый подтекст", в который вошли три моих современных романа, "Магомед, Мамед, Мамиш", "Семейные тайны" и "Директория Igra" с восстановленными цензурными изъятиями (Москва, Б.С.Г.-Пресс, 2010)…
- Какие из Ваших романов получили свое продолжение в театре и киноискусстве?
- В театре продолжилась жизнь романа "Магомед, Мамед, Мамиш": спектакль по нему был поставлен в экспериментальном театре "Ильхом" прославленным режиссёром Марком Вайлем, несколько лет назад убитым фанатиками в Ташкенте.
Ещё в советские годы известный писатель-сценарист Исаак Фридберг создал по мотивам романа "Фатальный Фатали" трёхсерийный сценарий фильма, который так и не был снят: сначала этому помешала советская власть в республике после выхода в Москве романа "Семейные тайны" о мафиозности властных структур, а потом - исчезновение СССР.
- Возможно ли участие азербайджанских литераторов, если не в европейской зоне, то хотя бы в СНГ.
- В Азербайджане сегодня есть великолепные прозаики, поэты, публицисты и т.д., не уступающими мастерам слова в СНГ, в Европе, а кто первый - второй - третий… такие вопросы решаются временем (+ пиаром!), немаловажен для популярности и выхода за пределы собственного пространства вопрос перевода, выбора языка-посредника, есть и такие понятия, как судьба, стихия, стечение конкретных обстоятельств и т.д…
- И совсем не оригинальный вопрос: Каковы Ваши ближайшие планы?
- Ближайшие планы: завершение нового сочинения, частично печатается под условным названием "Сны Каляма" (Калям - это и конкретное имя, но и божественное перо, которое не терпит лжи) сразу на двух моих родных языках в Баку, а также нескончаемая работа - когда работаешь, ощущение, что жизнь вечна, - над продолжением мемуарной прозы (на основе дневниковых записей).
- И, очевидно, преподавание?
- Да, я ещё как профессор веду занятия (лекции, аспиранты), правда, в щадящем режиме, в МГУ и Академии работников искусства и культуры по национальным культурам и отношениям. Чем могу гордиться - за свой век я подготовил свыше сорока аспирантов - кандидатов и докторов наук, и все они защитились!
- Чем бы Вы хотели поделиться с нашими читателями?
- Для разрядки - один из моих последних афоризмов: "Когда живёшь - во всем ищешь смысл, а когда проживаешь - во всех смыслах видишь бессмыслицу" (пессимизм не бытовой, а философский).
Комментариев нет:
Отправить комментарий